А они?

«Ангелочки», в сущности, маргиналами-то никогда не были. Более или менее благополучные ребятишки. Из неплохих семей и хорошего района. Они с самого начала неплохо владели музыкальными инструментами, а некоторые, вроде Кирюхи, Макса и Бельфегора, даже хорошо и очень хорошо. И музыку любили самозабвенно. В самом начале им просто не хватало чуть-чуть дисциплины для регулярных репетиций. Их нужно было всего лишь чуть-чуть подтолкнуть небольшими успехами и победами. И вот эта вот их игра в маргинальных сатанистов слетела, как ненужная шелуха. Они просто стали сами собой – в меру умными, жизнерадостными и увлеченными подростками.

И вот сейчас они здесь.

В том месте, которое еще полгода назад было чуть ли не пределом их мечтаний. Место тусовки «крутых» рокеров, отринувших социальные нормы, так сказать.

Тошнотное душное холодное днище.

Усилием воли я стряхнул с себя омерзение и крепче сжал руку Евы.

– Как тебе? – подмигнул я.

– Тебе честно? – иронично улыбнулась девушка.

– Лучше соври, – засмеялся я.

– Очень экзотично, – сказала она. – Сюда можно на экскурсию водить, как в зоопарк.

– Тогда давай проберемся поближе к сцене, – предложил я. – Раз уж мы в зоопарке, глупо будет не оценить местную… гм… фауну.

Обещанных Алишером «пиночетов» я не увидел. Да и вообще знакомых лиц среди музыкантов были единицы. Группа с ванной закончила свое выступление и как раз собирала манатки. Их место занял мужик лет, наверное, тридцати. Длинные волосы собраны в хвост, Он был в длинном пальто, довольно грязном, кажется, незадолго до выхода на сцену он где-то упал. Зато под пальто была белоснежная рубашка. С гитарой. Лицо с бородкой. Этакий утомленный мушкетер. Не вполне уместный в этой всей обстановке.

– Добрый вечер, – сказал он в микрофон. – Рад видеть всех и каждого. Сейчас спою для вас пару новых песен.

– Ты его знаешь? – спросил я у Евы. Мы пробились почти к самой сцене и встали сбоку, рядом со сваленными в кучу поломанными стульями.

– В первый раз вижу, – она покачала головой.

И тут мужик заиграл на гитаре и запел. Кажется, только ради этого стоило сюда прийти.

– В твоих глазах ледяная дымка,

Твоя душа полна шипов.

Я для тебя лишь невидимка,

Ты греза моих нежных снов.

Я льду твоему

Подставляю ладони.

Я холод твой

Ловлю губами.

Я не хочу

Чтобы кто-то понял,

Что ты для меня

Драгоценный камень…

Играл мужик фантастически хорошо. Дешевенькая акустическая гитара в его руках прямо-таки стонала от удовольствия и страсти. Это уровень консерватории, не меньше. Голос у него был не очень сильный, но профессионально поставленный. Тоскливый блюз о безответной любви прямо-таки вышибал слезы.

Какого хрена он здесь делает вообще?

Это же чертов гений!

Мы с Евой переглянулись и обменялись одинаковыми ошарашенными взглядами.

Безымянный музыкант продолжал танцевать длинными пальцами по грифу гитары. И пел, не обращая внимания на то, что бухая публика что-то ревет невпопад и вообще не обращает на него внимания.

Черт, а это ведь прямо клип! На контрасте с окружением музыкант выглядел прямо-таки немыслимо круто. Как небожитель.

Ну да, я отдавал себе отчет, что его музыка кажется гениальной, а исполнение – совершенным, по большей части из-за того, что сидел он на грязной узкой сцене перед разорванным и измазанным экраном. А перед ним кривляется толпа бухих подростков. Они махают «козами», один рухнул мордой в сцену и, кажется, дрыхнет. Патлы сосульками, шапки, сползшие на затылок, «потекшие» отупевшие лица. И тут – он. Со своей тоской о холодной, но прекрасной, как богиня, девушке.