- Я слышу… - слабо отозвался он на выдохе, не открывая глаз – веки казались неподъемно тяжелыми. – Отпустите… Нельзя… касаться волос… это запрещено.

- Заранее предупредить никак? - вопросила Кеттелин, убирая ладони от его головы и снова подныривая под его плечо. – Не роняйте голову на грудь – так дышать труднее. И вообще, если не хотите, чтобы люди касались Вашей шевелюры, следует связывать ее в пучок, а не раскладывать по плечам – взяться не за что, везде одни волосы.

- Не надо меня… держать… - Рэйвен попытался вывернуться из ее хватки, но его попытки были тщетны. – Отпустите… мне неловко…

- Вы тогда упадете на пол, а пол здесь очень сырой и холодный, - предупредила Кеттелин. – Хватит уже думать о приличиях: Вы выглядите так, будто уже одной ногой в могиле. Сейчас вот совершенно не до каких-то там ваших бессмертных заморочек. Еще немного, и я все-таки потащу Вас на себе.

- Не надо… - ужаснулся Рэйвен, представив эту картину, и ее яркость немного вытолкнула сознание из небытия, в которое то погружалось. – Сейчас само пройдет… я точно знаю… уже много раз было… Надо только дышать…

- Так дышите! – потребовала девушка. – Так, чтобы я слышала и видела. Давайте: вдо-о-ох и вы-ы-ыдох. Вдо-о-ох и вы-ы-ыдох. Еще раз! Вдо-о-ох и вы-ы-ыдох. Вдо-о-ох и вы-ы-ыдох. Вдох носом, выдох – ртом. Глубоко и шумно, чтоб я слышала, что Вы живы. И глаза не закрывайте. Вот, так-то лучше. Уже как будто и губы не такие синие.

Она отпустила его и снова оказалась напротив, вглядываясь в его лицо и дыша вместе с ним в ритме, который сама же и задала. Пелена перед глазами Рэйвена начала понемногу рассеиваться, хотя в ушах еще шумело. Смерть снова лишь обняла его, но не поглотила. Мир начал светлеть.

- Я же говорил… - слабо улыбнулся Рэйвен. – Само проходит… Не беспокойтесь…

Он облегченно вздохнул и уперся затылком в стену, чувствуя, что приступ действительно ослабевает: грудь уже не стянута стальными кольцами, сердце не трепещется, как приколотая за крыло бабочка, а серая пелена перед глазами понемногу отступает. Только усилился звон в ушах.

- И часто с Вами такое? – немного успокаиваясь, сбавила напор и Кеттелин, видя, что ее гость действительно потихоньку приходит в себя.

- Раньше часто… - признался он. – Я говорил, у меня не очень крепкое здоровье… Но последние годы со мной этого не случалось… Уже успел подзабыть, как это бывает…

Он потер грудь и выпрямился, садясь поудобнее и оглядывая последствия приступа – промокшие туфли, испачканные в земле и глине чулки, затяжки на шелке и… И Кеттелин, сидящая на грязном полу между его коленей. Вот этого во сне точно не было.

- Наверное, Вы переутомились в дороге, - предположила девушка, трогая горячей ладонью его лоб. – А мы Вам толком и отдохнуть не дали. Ну Вы меня и напугали все-таки! Побудьте тут, я схожу за Вашим врачом.

- Ни в коем случае! – Рэйвен схватил ее за рукав в попытке не дать подняться. – Сейчас в этом уже точно нет смысла. Только отец зря узнает. Не хочу, чтобы он знал.

- Ну, как скажете, - пожала плечами Кеттелин, опускаясь обратно на пол, выложенный шершавыми ноздреватыми плитками. – Может, тогда принести Вам что-нибудь?

- Не надо, - Рэйвен вздохнул полной грудью, чувствуя, что боль и страх, что всегда сопутствовали приступу, уходят. – Я просто еще немного посижу. Извините, что напугал. Сам не ожидал.

- Тоже мне бессмертный, - облегченно фыркнула Кеттелин и покачала головой. – К лешему такое бессмертие.

Рэйвен рассмеялся ее реакции – жизнь возвращалась к нему вместе со светлыми эмоциями. Хотя сил на их полноценное выражение еще не было, и грудь болела от толчков, вызванных смехом.