Девушка изобразила замах и остановила руку на небольшом расстоянии от щеки молодого лорда. Тот слегка дернулся, хотя она не коснулась его.

- Пощечина – это женский жест оскорбления, - пояснила Кеттелин. – Когда женщине не достает слов, чтобы объяснить свое возмущение. Есть мужской вариант этого жеста – оплеуха. Он более сильный, вплоть до травмы. Но не думаю, что к Вам его кто-нибудь применит: такое обычно случается, когда молодой работник сильно вредит делу мастера, на которого работает.

- Надо же, - удивился Рэйвен. – Удар как замена словам. Это как-то…

- Нецивилизованно? – усмехнулась Кеттелин. – Да, мы такие. Мы вообще любим друг друга потрогать: обнять за плечи друга, в пьяном угаре лишившись способности объяснить ему, как он нам дорог, или даже облобызать в обе щеки, шлепнуть «леща» на спину, чтобы взбодрить зазевавшегося товарища и заодно поделиться с ним своим озорным настроением, поставить подзатыльник непослушному отроку или потрепать по макушке послушного. Так сразу и не вспомнить всего. Вы просто не удивляйтесь особо. Обычно все жесты понятны интуитивно. Вы же сразу поняли, что я имела в виду, когда взяла Вас за руки, верно?

- Пожалуй, да, - кивнул Рэйвен, ощутив на своих ладонях остаточное тепло ее рук.

- Вот видите, - Кеттелин улыбнулась и снова потянулась, чтобы ободрительно пожать ему руки, но вдруг замерла и тихо рассмеялась:

- Знаете, я сейчас одну вещь поняла, - сказала она. – Еще вчера мне бы и в голову не пришло Вас так потрогать. А сегодня я почти не задумываясь тянусь к Вашим рукам, как делаю это с отцом или Гетти. Видимо, где-то там, во вчерашнем дне среди множества разговоров мне захотелось, чтобы Вы стали моим другом.

Кеттелин сделала к нему шаг и заглянула в глаза, чтобы убедиться, что ее правильно поняли.

- Извините, если прозвучало грубовато и слишком напрямую, - добавила она. - Я не так, чтобы хороша в словесном объяснении своих мыслей.

Рэйвен улыбнулся, а потом, повинуясь мимолетному желанию, наклонился и сам взял ее за руки, снова ощутив горячую, мозолистую и шершавую кожу ее ладоней под своими пальцами. Это было очень странное и свежее ощущение. Пожалуй, именно то, о чем говорил Лэйкери – новизна мира за дверями родного дома, скрывающаяся в подобных мелочах. Рэйвен ощутил эмоциональный подъем от собственного поступка. Такое не изучишь в книгах.

- Я правильно понимаю, что это подходящая ситуация для данного прикосновения? - уточнил он на всякий случай, посмотрев девушке в глаза.

- Ну, не совсем, - помялась Кеттелин, не отнимая рук. – Хотя, если Вам действительно захотелось… Но мне приятно: в Вашем исполнении это очень мило и забавно. Хотя будет лучше, если мы не будем демонстрировать подобные опыты на людях – Ваши соплеменники, наверное, не оценят.

Рэйвен смутился и отпустил ее руки. Кончики его ушей стали горячими. Действительно – этот жест был крайне схож с Эльдарским приветствием невесты, которое он прежде применял только к Ашими, и мысль об этом смутила Рэйвена, ведь он не вкладывал подобный подтекст в свое движение.

Кеттелин с улыбкой похлопала его по плечу – видимо, чтобы разрядить обстановку. Это тоже было непривычное прикосновение, но сквозь плотную ткань рубахи оно показалось ему не настолько интимным, как прикосновение рук. Об этом надо было подумать. Но голова была ватной, словно он все еще не до конца проснулся.

- Давайте польем остальные деревья и поторопимся вернуться, а то пропустим завтрак, - предложила леди Кеттелин, спохватившись, что солнце уже высоко. – И надо открыть рамы, иначе здесь все поджарится. Лето пришло. Пожалуй, надо бы на следующей неделе вынести часть плошек наружу – под защиту черемухи: солнце с каждым днем все горячее.