– Всегда, – ответил я, бросая кусочки курицы на разогретую сковороду. – Он говорил, что еда должна быть сделана руками, чтобы была настоящей.

– Настоящей? – переспросила она, улыбнувшись.

– Да, – кивнул я. – Он говорил, что вкус – это не только результат, но и сам процесс.

Пока курица обжаривалась, я занялся овощами, ловко нарезая их тонкими полосками.

– Ты делаешь это так… легко, – сказала Ари, глядя на мои руки.

– Много практики, – ответил я.

– Это странно, но я помню, как мои родители тоже готовили руками, – сказала она, задумчиво. – Это было до того, как материализаторы стали опять доступными после войны.

– И как это было?

– Я помню запахи, – сказала она с лёгкой улыбкой. – И тепло кухни. Но это кажется таким далёким…

Я бросил овощи на сковороду, добавив к ним соус терияки, и вскоре кухня наполнилась аппетитным ароматом.

– Это не так уж сложно, – сказал я, помешивая.

– Для тебя – может быть, – усмехнулась она. – Но я никогда не видела, чтобы кто-то готовил вот так.

Когда блюдо было готово, я выложил его на две тарелки и поставил перед Ари.

– Пробуй, – сказал я, протягивая ей вилку.

Она осторожно взяла кусочек курицы, попробовала его и замерла.

– Это… потрясающе, – сказала она, широко раскрывая глаза.

– Ещё бы, – ответил я, усмехнувшись. – Настоящая еда, а не чушь из материализатора.

Она засмеялась, покачав головой.

– Кажется, я начинаю понимать, чему тебя научил твой отец.

– И куда ты хочешь пойти? – спросила Ари, сидя за столом.

Я задумался, скрестив руки.

– Всегда хотел увидеть Центральный университет квантовой механики, – сказал я.

Ари улыбнулась.

– О, значит, ты технарь в душе?

– Что значит "в душе"? – усмехнулся я. – Это у меня в крови.

Она хотела было что-то ответить, но тут мой модуль завибрировал.

– Подожди, – сказал я, глядя на экран.

Сообщение от мамы. Я выдохнул и встал.

– Что случилось? – спросила Ари, глядя, как я направляюсь к материализатору.

– Мама хочет поговорить, – ответил я, вводя команды на панели.

Через пару секунд из материализатора появились нужные детали.

– Ты что, собираешься что-то чинить?

– Нет, – сказал я, соединяя части. – Делаю проектор для голограммы.

– Подожди, – Ари прищурилась. – Ты говорил, что у тебя нет нейромодуля. Тогда как ты пользуешься этим?

Я замер на секунду, потом усмехнулся.

– Это не нейромодуль. Это… дар от мамы.

Она фыркнула.

– Ладно, врунишка, продолжай.

Я закончил сборку и поставил устройство на стол. Оно активировалось, наноботы облепили каркас, формируя объёмную голограмму. В центре появилась мама.

– Макс, – её голос был мягким, но я знал, что за ним скрывается стальная строгость. – Как ты там? Всё в порядке?

– Всё нормально, мам, – ответил я.

– Надеюсь, ты зарегистрировался, как я просила?

Я почесал затылок.

– Ну… можно и так сказать.

Мама прищурилась.

– Ты взломал систему?

– Это не так уж сложно, – сказал я, стараясь звучать невинно.

Мама рассмеялась, но тут в голограмме появился папа.

– Не надо поощрять его шалости, – строго сказал он, глядя на маму. Потом повернулся ко мне. – Макс, вызывай шаттл и возвращайся домой. Немедленно.

– Пап, ну правда, всё нормально, – сказал я. – Ари покажет мне город, я осмотрюсь, а завтра вернусь.

Папа нахмурился, но Ари, стоявшая в стороне, вмешалась.

– Геннадий-сама, Эл-сама, всё в порядке. Мы просто гуляем.

Папа замер.

– Сама?

– Это уважительное обращение, – пояснила Ари. – У меня японские корни.

Он кивнул, а потом с лёгкой ухмылкой сказал:

– Самамалейкум.

– Папа! – закатил я глаза. – Не позорь меня. Это немного другая тема.

Мама засмеялась.

– Ген, дай им немного времени. Всё хорошо.