– Ты ошибка природы. Сорняк! Падаль! – рычал мужик без шапки. – Я своими руками тебя придушу!

– Милицию вызвала! – заорала моя мама.

– Забрали трубки, хватит с них, – сказал кто-то из бандитов. – Уходим!

– Тетка брешет! – процедил мужик.

Мама, повернувшись ко мне, скомандовала:

– Звони Магомеду, пусть ребята подъезжают! Сейчас разберемся, кто это в нашем районе куролесит.

Бандиты переглянулись и, матерясь, попятились, предпочитая не встречаться с несуществующим Магомедом.

Наклонившись к пареньку, лежащему на асфальте, я прислушалась к его дыханию. Жив! Длинные темные волосы юноши ниспадали почти до пояса. Он был одет в джинсы, яркую майку и кожаный плащ. Изящные черты бледного лица изрядно подпортили кровоподтеки.

– Как он? – спросил светловолосый, перевязывая ободранную до крови руку шарфом.

– Нужно вызвать «скорую помощь»! – сказала моя мама.

– Ни в коем случае! – По решимости светловолосого я поняла, что этого делать не стоит.

– А если он умрет? – спросила я. – Кто ты такой, чтобы помешать мне?

– Нет! – Парень был непреклонен. – Мы не будем звонить.

– Почему нельзя? – удивилась мама. – Вы тоже из Чечни?

Втроем мы пытались привести в чувство худенького длинноволосого юношу. Найдя в кармане пузырек нашатыря, я поднесла его к лицу незнакомца, мысленно проклиная себя за то, что мы до сих пор не позвонили в «03».

– На нас напали. Отняли телефоны и кошелек. Я заберу двоюродного брата, и мы пойдем домой, – сбивчиво объяснял светловолосый.

– Как его имя? – Мама постелила под голову парня свою шаль.

Светловолосый, словно не замечая нашего присутствия, закричал:

– Вернись ко мне, пожалуйста!

Прохожие, спешащие мимо, даже не соизволили спросить, что происходит.

На наше счастье, темноволосый парень с бледным лицом открыл глаза, и мы встретились взглядами.

Его глаза оказались миндалевидной формы, с густыми, по-женски очаровательными ресницами.

– Насух… Николя… – пробормотал он. – Меня зовут Николя…

– Николя! – Его брат неожиданно заплакал. – Слава богу, ты жив!

Мы с мамой переглянулись. В Чечне мужчины не плачут даже на похоронах собственных детей. Русский менталитет нас потряс.

– Захар! – Николя оперся на брата.

– Все в порядке? – спросила мама. – Еще помощь нужна?

– Нет, спасибо! – ответил Захар.

Ему удалось остановить кровотечение из раны.

– Надо, чтобы в больнице наложили швы, – посоветовала я.

– Сам зашью, – то ли пошутил, то ли сказал серьезно Захар.

– Все шли мимо… – Мысли Николя путались. – Я заметил, когда бугай ударил меня, что вы бежите…

– Случайно здесь проходили, – сказала я.

Захар приподнял брата и помог ему сесть, прислонившись к стене.

– Я сразу подумал, что вы нездешние.

– Мы беженцы, – сказала мама. – Живем в бывшей конюшне.

Молодые люди заулыбались.

– А мы комнату снимаем в центре.

– Голова кружится? – спросила я Николя.

– Немного, – ответил он. – Но сейчас мне уже лучше.

– Пойдемте, мы вас проводим, – предложила мама.

Оказалось, нужно пройти арку и выйти через проулок на соседнюю улицу.

– Ты Насух или Николя? – спросила я младшего из братьев.

– По паспорту Насух. Но никто так не зовет. Все называют Николя.

– Это французское имя…

– Вот именно! Во Франции свобода! В Европе свобода! Там живут счастливые люди! – заявил Николя.

– Т-с-с-с! – Захар подхватил его за плечи. – Не болтай лишнего! Мы идем домой.

– Знаете, однажды мой отец шел по улице… – Мама очень любила рассказывать семейные истории. – Поздно вечером он возвращался с телестудии. Всю жизнь фильмы снимал в Грозном. Отец к старости носил с собой газетку. Руки сильные, в молодости боксом занимался. Идет по улице старик с бородой, в руке – газетка, а в газетке – эбонитовая палочка.