Блеск.

— Отпусти, — прищуриваюсь раздражённо. Хорошо хоть под коленями подушки, а не твёрдое и деревянное сиденье.

— Машенька, а до меня ты имела дело со взрослыми дядями? — улыбается Глебов, не особо меня и удерживая.

— Регулярно, — едко отзываюсь в ответ, хотя он явно имеет в виду не работу.

— Ну да, ну да, — фыркнув, Глебов берёт мою руку и прижимает к своей щеке, смущая прямым откровенным взглядом. — Каждый день, Маш. Иногда даже дважды, зависит от целей.

— И какая цель была у тебя вчера? — Ладно, поза оказывается не такой уж опасной и вполне себе удобной, поэтому я забираю ладонь и кладу обе на его предплечья. И поясняю в ответ на иронично поднятую бровь: — У меня от отца после бритья пахнет так же, как от тебя вчера после душа.

— Логика снова на высоте? — улыбается Глебов, прижимая меня к себе гораздо плотнее. И становится уже не так удобно, а щёки снова горят. — Знай, Машенька, что утром мужчина бреется для начальника, а вечером для женщины.

Жарко было и до этого, а сейчас становится совсем нестерпимо. Потому что его возбуждение действует и на меня, причём самым похабным образом. И я снова прикусываю губу, напрочь отказываясь устраиваться удобнее. И уже даже не из-за стеснения, а чтобы не провоцировать саму себя, ёрзая по Глебову тем местом, где и так уже слишком горячо.

— Страшно, радость моя? — Резко выпрямляется он, крепко прижимая меня к себе, чтобы удержать от падения.

— Очень, — выдыхаю ему в губы, на мгновение приподнявшись, чтобы всё же устроиться удобнее. И от этого простого движения едва не ловлю звёздочки в глазах. Пусть не фейерверки, но уже впечатляет.

Ногти впиваются в его плечи и это самая наглядная демонстрация моей несдержанности.

— Маш. — Это он так охрип, впечатлившись телодвижениями? — А можно я тебя поцелую?

От вопроса меня даже подотпускает слегка, разгоняя царящий в голове алый туман. Даже я со всей своей неопытностью понимаю, что вопрос вообще не в тему. Не тогда, когда ещё немного и соблазнять его начну уже я. Как умею.

— Что?

Собственно, мне даже усилий не надо прилагать, чтобы притвориться глупой.

— Не сейчас, Машенька. — Лёгкий поцелуй в уголок губ раздражает, ставшую до ужаса чувствительной, кожу. — Вечером поцелую.

— Побрившись? — чувствуя, как внутренняя вибрация переходит во внешнюю, потряхивая меня при каждом нашем микродвижении, спрашиваю я.

— Очень может быть, — хмыкает Глебов мне в шею, впечатляюще прихватив место поцелуя зубами. Заставляя меня сдавленно охнуть перед тем, как отстраниться. — Так да или нет?

Внимательный взгляд, пытливый, на удивление серьёзный, учитывая всё происходящее. И именно эта его основательность, после нескольких долгих минут гляделок, заставляет меня коротко кивнуть.

— Нет, Маш, так не работает, — покачав головой, с улыбкой заявляет Глебов. — Скажи мне…

— Да, — вырывается быстрее, чем я успеваю подумать и осознать, что именно ему разрешила.