— Приёма. — Жёсткий баритон прерывает наши переглядывания, и все взгляды в столовой скрещиваются на хозяине. Глеб Ильич демонстративно отвлекается от книги, кладёт между страниц закладку и с громким хлопком захлопывает толстенный том. — Илья, разве ты не успел просветить насчёт сегодняшнего вечера свою невесту?

13. Глава 13. Маша

Прикрыв на мгновение глаза, я всем корпусом поворачиваюсь к Глебову. Очень медленно, с трудом переваривая издевательское «невеста» от его отца. И как бы фиг с ним, не мне обижаться на пренебрежение, но что было бы, окажись здесь настоящая?

— Ма-аш, — настороженный взгляд, отброшенная салфетка, и ладонь, накрывшая мою.

— Да, любимый, — почти шипение, но я ведь добрая девочка. И воспитанная, поэтому не стану устраивать разборки с собственным преподом на глазах его же родителей.

И нет, совсем не стану!

— Отец, — злой прищур достаётся, собственно, его отцу, — не имел в виду приём. Просто встреча, на которую приедут несколько давних друзей семьи. В прошлые свои визиты я жил в гостинице, поэтому у них не было возможности встретиться.

— Приём, — вклинивается в его монолог саркастичный голос, — это собрание приглашённых в честь кого-нибудь или чего-нибудь.

И снова все взгляды прикованы к Шестинскому-старшему.

— Я неправ? — выразительно подняв бровь, интересуется он, отвечая на прямой взгляд сына.

Он что, толковый словарь во время обеда читает? Мама, я уже скучаю по нашим весёлым семейным чаепитиям!

— Встреча — собрание, устраиваемое с целью знакомства с кем-нибудь, беседы, — не успокаивается Глеб Ильич и, бросив последний взгляд в открытую книгу, негромко хмыкает: — Сорок три официально приглашённых мало подходит под определение встречи.

Финиш.

А платья как не было, так и нет.

— Это твои официально приглашённые, — зло усмехается Глебов, откидываясь на спинку резного стула. — Тебе их и встречать, мы с Машей прекрасно проведём время в мамином зимнем саду.

Угу, а Машу спросят?

— Илья, — укор в голосе подавшейся вперёд матери, заставляют его скривиться. — Приедут Пироговы и Хмельницкие, они давно тебя не видели…

— Уверен, что без этого зрелища они спокойно проживут ещё лет десять-пятнадцать. — Глебова не смущает ни просьба Татьяны Михайловны, ни уверенный в своей правоте отец.

И вот сейчас Глеб Ильич явно выскажется, а дело закончится очередной руганью. Ожидаемо, но неуютно от слова совсем.

— А ты не хочешь для начала поинтересоваться мнением своей невесты? — ровно спрашивает Шестинский-старший, переводя все стрелки на меня.

И лучше бы ругались дальше, потому что всё семейство разом вспоминает о моём присутствии, а в том, как на мне скрещиваются взгляды сильных, но каких-то странных личностей, мало приятного.

— Прости, — винится Глебов и, кажется, искренне, — я не люблю все эти сборища, но если ты хочешь, я познакомлю тебя с нашим ближним кругом.

Не хочет, вот вообще ни разу. Это вижу я, это не скрывает Глебов, не собираясь терпеть родительскую власть. А ещё я вижу, что он ждёт моего решения. И нет в его взгляде ни давления, ни намёка — то есть выбираю, правда, я?

Моё решение предсказуемо до буквы.

— Я с удовольствием познакомлюсь с твоими близкими.

Потому что зимний сад — это прекрасно, но не тогда, когда ради тебя внизу собирается полсотни людей. И когда разруливать всё это приходится Татьяне Михайловне, у которой и так вагон проблем.

— Вот и прекрасно! — радостно улыбается она. — Машенька, тебе нужна помощь, чтобы подготовиться к вечеру?

Надеюсь, я хотя бы не одна буду без бального платья?

— Не знаю, — вздыхая. — Я как-то не готовилась к тому, что мне предстоят официальные встречи.