Самый высокий и крепкий из троих помогает Александру Ивановичу вытащить из багажника наши вещи — сумку Глебова и мои сумку и чемодан, ноутбук остаётся у меня. Слишком ценный груз для того, чтобы кому-то его доверить.

— Где отец?

Даже интонация у него меняется — привычный саркастичный преподаватель и непривычный Казанова-балагур вдруг исчезают, а рядом со мной оказывается жёсткий мужчина с правом распоряжаться. И хочется оценить этого нового и совсем чужого, но даже заглянуть в глаза теперь как-то неуютно.

Недолго, пока мою ладонь не сжимают сильнее. Желая ободрить?

— Глеб Ильич ждёт вас внутри. — Доброжелательно, но не льстиво улыбается второй мужчина, чуть младше Глебова, в тёмном костюме и галстуке. — Меня зовут Виктор Романович Добронравов, я заместитель и правая рука Глеба Ильича. Приятно, наконец, познакомиться, Глеб Ильич много о вас говорил.

— Рад, — лаконично отзывается Глебов, отпустив мою руку, чтобы обменяться рукопожатием, вот только ни фига он не рад. Это понимаю я, и это понимает Добронравов, но мы оба не подаём и вида.

— Прошу.

10. Глава 10. Маша

Добронравов, чьё имя-отчество напрочь стёрлись из моей памяти, отступает, жестом предлагая пройти в огромные стеклянные двустворчатые двери. Назначение третьего мужчины так и остаётся тайной, потому что Глебов берётся одной рукой за ручку, а второй снова находит мою ладонь. За последнее я чувствую острый приступ благодарности, потому что ноги врастают в крыльцо, отказываясь шагать самостоятельно.

Интересно, сколько у них уходит на одно отопление? Идиотская мысль вызывает нервный смешок, пока я рассматриваю панорамные двери, панорамные окна и в целом прилично так застеклённый дом.

Что-то типа ультрасовременного предбанника встречает нас тёплой волной воздуха, только подтверждая мои догадки. Серьёзно, с такими температурами счёт за поддержание в доме тепла должен быть астрономическим. Но какая разница человеку, который организовал себе стабильную и приносящую запредельную, по моим меркам, прибыль от добычи нефти в отдельно взятом регионе.

Пока я выпадаю из реальности, Глебов уже утягивает меня дальше, во вторые двери.

Мама моя, сколько же здесь дерева! Дерева, зелени, стекла, ковров из шкур… безумие какое-то!

— Илья Глебович, очень рады! Глеб Ильич ждёт вас в гостиной.

Улыбающаяся и очень приятная женщина немного за пятьдесят встречает нас, явно собираясь забрать вещи. Блин, а снимать обувь надо или мы переместились в какой-то голливудский фильм?

— Здравствуйте, — едва слышно, но искренняя улыбка перепадает и мне.

— Маша, моя невеста, — вступает в диалог Глебов, приобняв меня за плечи.

Очень вовремя, меня уже знатно потряхивает от волнения, замешенного на откровенном ужасе.

— Здравствуйте, будьте как дома! — И это тоже искренне. Может, всё не так страшно, как расписывал Глебов? — Меня зовут Марина Евгеньевна, я экономка семьи Шестинских.

Экономка! Интересно, если я рухну в обморок, это избавит меня от знакомства с остальными хотя бы до завтра?

— Маш. — Голос Глебова выводит из оцепенения, и негнущимися пальцами я берусь за молнию.

Куртку он мне купил белоснежную и слава богу, что купил! В своём пуховичке из масс-маркета я бы замёрзла, только выйдя из самолёта. Это в нашем климате, где -20 держатся пару дней за всю зиму, он в самый раз, а тут… тут Сибирь.

Тихий вжик обнажает новую проблему.

— Спасибо. — Куда делся мой голос? Откуда это едва слышное нечто?

Улыбнувшись, экономка, которая стараниями моей обморочной памяти тоже пока без имени, одной фразой решает обувные сложности.