Модель Жанна вещает что-то на тему «будем рады видеть вас ещё», а у меня от страха сводит желудок. Уже всё? Так быстро? Нам же лететь шесть часов, они что, все вышли?

— Маш? — Глебов стоит рядом с моим креслом, глядя сверху вниз и протягивая ладонь. Жёсткую, сильную и горячую, как он сам, но сейчас это ладонь всё-таки больше друга, чем врага. — Идём?

Правильный выбор надо было делать там, в аудитории, где я согласилась. Сейчас — поздно.

— Идём. — Невеста? Будет вам невеста.

Нежная улыбка заставляет Глебова нахмуриться, а после лучезарно ответить. Мне. Едва не икнув от такого счастья, я послушно переплетаю свои пальцы с его и иду следом к выходу из самолёта. Глебов спускается первым, помогая мне не слететь со слишком высоких ступеней, и осмотреться получается, только оказавшись на земле.

— Это аэропорт?

Две полосы, небольшой ангар и давящая стена леса по периметру.

— В каком-то смысле. — В отличие от меня Глебов без шапки, шарфа и перчаток. — По-другому в Ербогачен не добраться, только на самолёте, а потом ещё час на машине, поэтому впереди церквей и магазинов отец облагородил аэропорт.

Кивнув, я следую за Глебовым, позволяя ему вести, пока мне интереснее крутить головой по сторонам. Лес, лес, какие-то бочки, лес. В общем-то, ничего необычного, если бы огромные сосны и ёлки не производили неожиданно мрачного впечатления. Как в ужастиках.

Страх знакомства подотпускает, отвлечённый пейзажем, но ненадолго.

— Маш?

— М-м? — я фокусирую взгляд на Глебове. — Я засмотрелась, такой лес… угрожающий.

— Особенно если не умеешь в нём ориентироваться. Помочь?

С чем? Стоит посмотреть чуть дальше Глебова и находится какой-то совсем зверский джип чёрного цвета, я таких даже не видела ни разу. Подножка мне почти по пояс и я примериваюсь, как бы туда запрыгнуть.

— Я справлюсь.

Наверное. Если очень повезёт. Но проверить свою везучесть не успеваю — Глебов, поддержав за бёдра, фактически садит меня в джип.

— Я на пять минут, — сообщает он перед тем, как захлопнуть дверь, скрывая за тонировкой довольную физиономию.

Нет, это невозможно! Если все его воздушные признания и стёрлись под прессом той информации, которую требовалось усвоить и запомнить прямо в самолёте, то сейчас в хулиганском взгляде так и читается что-то типа: «Играй, ты же невеста!»

Ладно. В сущности, что от меня требуется? Молчать, улыбаться и не отходить от Глебова, подыгрывая всем его нежностям. Сложно? Сейчас, сидя в одиночестве просторного салона, вообще ни разу, а дальше… дальше посмотрим.

Пять обещанных минут перерастают в пятнадцать и только тогда открывается дверь по ту сторону салона, а внутрь ловко запрыгивает Глебов, который временно Илья. Одна только необходимость называть его по имени даже про себя вводит в транс, но куда я теперь денусь.

— Не замёрзла? — Подтянув меня к себе под бок и обняв одной рукой, куда-то в висок интересуется он. Спасибо шапке, что я не чувствую движения его губ.

— Нет.

Если у нас ноябрь хоть и заканчивался, но был пока бесснежным и относительно тёплым, то, выйдя из самолёта, я очутилась в настоящей сказке с ослепительно-белоснежными, даже в темноте, сугробами, объёмными шубами и замёрзшим, за пару минут на улице, носом.

— Едем, Илья Глебович?

— Александр Иванович, с каких пор я тебе Глебовичем-то стал? — смеясь, оглушает меня Глебов на одно ухо.

— Так, считай, не пятнадцать уж, чтобы Илюхой звать, — фыркает севший вперёд водитель, а меня подбрасывает от рёва заведённого двигателя. — С невестой-то познакомишь? А то удрал и поминай как звали.