— Приоткрой завесу тайн своего вкуса, — Анастасия вклинилась в его откровенное рассматривание её самой, вклинилась изящно.

— Надеюсь, что он у меня есть, — пошутил Павел.

— Однозначно. Существует такое выражение, что, если человек не уверен в своём вкусе, он у него точно есть[1].

— Мне по вкусу кофе с молоком, как ты уже знаешь.

— Факт, — констатировала она.

— Не люблю пустозвонов, поэтому уважаю людей дела. Быстрая езда, чтобы ветер в лицо. Походить босиком по тёплой земле. Ощущение, когда получаешь результат, которого добивался. Мамина улыбка. Загадочные женщины. Честность.

— С тобой легко быть честной. Не просто в ответ, а потому что так будто и должно быть. Не нужно и совсем не хочется притворяться.

Они помолчали, глядя в глаза друг другу. Он поднялся.

— Сегодня мне пора. — Взглянул на часы. — Ещё нужно проскочить в центр к десяти часам.

Ей стало радостно. Настя удивилась, что не только приятно, а именно радостно осознавать, что он приехал сюда в такую рань, чтобы выпить с ней кофе.

— Конечно. Успеешь. Основной поток тех, кому к девяти, как раз схлынул.

— Завтра на том же месте в тот же час?

Он задержался у табурета.

Она ответила ему блеснувшими глазами.

— С удовольствием.

Настя проводила его взглядом. Он весь, как и его гипнотические губы, уверенный и мягкий. В смысле, обходительный и с плавными, бесшумными, но очень чёткими, без суеты, кошачьими движениями. Павел открыл дверцу автомобиля и обернулся, щурясь от солнца, поднял руку в жесте прощания. Она взмахнула пальцами, уткнулась в них, оперевшись локтем о столешницу, и улыбнулась. Записала следующее четверостишие, глядя вслед его удаляющейся машине. Набросала заметки по работе. Выпила ещё одну чашку кофе и отправилась в садик.

День выдался чудесный. Яркий, но не обжигающий. Она замедлила шаг, подглядывая через забор за маленькими шкодливыми человечками, вышедшими на прогулку. Нашла дочку по жёлтой ветровке. Полина каталась с небольшой красной горки вместе с двумя другими девочками. Воспитательница незаметно сделала родительнице знак исчезнуть из поля зрения. Настя зашла с главного входа и присела на деревянную лавку под сиренью.

Вот они прелести работы по свободному графику. Она ждёт Полю, не спешит и спокойно корректирует черновик обсуждения на завтра, вдыхая майскую свежесть и ловя пригревающее солнце. Вечером нужно отправить новую статью Егору и обещанные пять необычных для себя поступков или действий для журнала Светки. Мысли тут же галопом умчались в кофейню.

Запасть на губы случайного соседа за столиком — вот один.

Ждать несвидания с большим предвкушением, чем ждала настоящих свиданий, — вот два.

Перейти на «ты» после одного кофе — немыслимо для неё — и это три.

Захотеть поделиться идеей в процессе с другим человеком — четыре.

Поймать себя на особой симпатии к имени на «-ша» — хотя всю жизнь морщилась на «Ма-ша, Са-ша, Та-ша», а теперь вдруг стала улыбаться, проговаривая про себя «Па-ша», — пять.

Стоп!Этого она никому вообще не расскажет. Придумает для подруги другие пять пунктов.Да, матушка, давненько у вас мужика не было, чтобы так головушку засносило. Вроде ничего особенного не произошло, а внутри огонёчки…

Павел приехал в центр с запасом времени. На одном из светофоров рядом остановилась машина, из открытых окон которой на всю улицу разносилось «Чашку кофею я тебе бодрящего налью!», и водитель громко подпевал. Павел рассмеялся, посигналил поющему. До самого офиса песенка не отпускала, заставляя ухмыляться и выстукивать мотив на руле. На подъёме пролетела первая половина дня, переговоры, вычитка спецификаций, даже спор с Михаилом, его партнёром, о том, что цена аренды «в той дыре» завышена. Обед они пропустили, засидевшись за макетами разработок и получив доставку бизнес-ланча из рук заботливого помощника. Ближе к вечеру смотались уже вместе оценить новое помещение. Павел непроизвольно задержался взглядом на окне кофейни, в котором что-то наперебой обсуждали три юные подружки.