— добавил он вдогонку.

«Точно. И ты умеешь!» — вспомнилось его лицо, когда она упомянула семифредо с базиликом, не говоря уже про новость о дочери. Настя хихикнула.

«Как оказалось», — с ней Павел, бесспорно, открывал много нового для себя.

«Напрашиваешься на похвалу?»

«Напрашиваюсь на другую добавку», — прозвучало с подтекстом, ну и пусть!

«?» — напечатано и отправлено, с не озвученным в голове:«Что же ты имеешь в виду, мой мастер намёков?»

«Четверостишие?» — он не сомневался, что она умеет читать между строк, но переступать черту не стал.

«Не облопаешься? У тебя уже есть цитата и мой номер!» — игриво возмутилась Настя.

«Не-а, я — обжора!» — поддержал её тон Павел.

«Ненасытный!» — она выбрала верную характеристику. Он влип, встрял и пропал, ему хочется почувствовать её присутствие, запах, смех, прямой взгляд. Хочется её всю.

«Е сли бы да кабы, тогда бы…

мучиться, сожалеть?

Как мы с частицей слабы…

А если отринуть её? Посметь!»

Настя отправила и замерла. Павел прочитал дважды.

«Звучит как очередь выстрелов. Никаких описаний?» — новая задачка.

«Никаких прилагательных в этот раз. Одни глаголы».

«Должно быть, про “оно”. Почти действие? Или почти решение?»

Он так внимателен к деталям, а она ценила это в мужчинах.

«Почти», — Настя не думала, что заданные самой для себя на определённую тематику рифмы превратятся в такие размышления и отражения их общения.

«Сколько букв мне ещё мучиться?» — перед глазами всплыл ряд из как минимум десяти символов, который она показывала ему в то первое утро их совместного распития кофе.

«Почему же мучиться? Разгадывать и поражать меня своими ассоциациями».

Павел словно увидел её изогнутые в восклицании брови.

«С такого ракурса я готов пройти весь алфавит», — мысленно добавил к её поэме латиницу и арабскую вязь.

«Вот это разговор! А то мне послышалось нытьё?..» — она улыбнулась и прижала ладони к щекам.

«Интриганка! А поныть всё-таки позволь. Чуть-чуть. Ещё просьбу?» — у него их был миллион и больше: вопросов, просьб и желаний.

«Наглеете, Павел! Прямо на глазах, хоть я и не вижу!» — Настя словно на самом деле увидела его прищуренные глаза.

«Пожалуйста!»

Прищуренные глаза и умопомрачительные губы, выдыхающие с растяжкой гласные.

«Последнюю!» — да у него сегодня пир горой, пора притормозить.

«Полчаса назад я сидел здесь как прибитый, не зная, с чего начать поиски тебя. Скажи мне свою фамилию», — надеялся и одновременно не ожидал от неё столь быстрого положительного ответа.

«Яровая».

Пшеничные поля, солнце и эмоциональный вихрь — пронеслись в его голове внезапные параллели.

«Ты моя Омега».

Настя дотронулась пальцем до слова «моя» на экране телефона.

«Да ладно?!»

«Разреши представиться: Павел Арбатов».

«У неё красивое мягкое имя и очень стремительная фамилия» / «у него напевное мягкое имя и очень характерная фамилия», — подумал каждый из них.

Настя свернула их разговор, написав, что дочка зовёт, и спрашивая, не пора ли ему на работу. Действительно пора. Он не заметил, как пролетело время. Рассчитался за так и простоявший рядом без дела кофе.

«Лечитесь! Кофе без тебя не пьётся. Будем на связи?»

«Спасибо! Кофе без тебя невкусный. Будем».

9. 7. Мечта-желание (21 — 25 мая)

Настя добирала сон вместе с Полей в дневные часы отдыха. Дочка не разболелась, отделались промываниями и ромашковым чаем. Садик тем не менее отложили до понедельника. Она много работала, подсознательно стараясь максимально высвободить время на следующей неделе.

Павел окунулся в подготовку разработок для нового проекта, держа на контроле процесс, в который были вовлечены проверенные инженерные специалисты. Приближался срок переговоров, и его команда доводила до ума предварительный договор с новым клиентом. Юристы не оставляли его в покое, Мишка уехал на пару дней проследить за поставкой следующей партии товара. Он подсознательно погрузился в работу, чтобы на следующей неделе иметь возможность спокойно кофейничать с Настей по утрам.