Безусловно, тут ЕЖОВЫМ руководила необходимость прикрытия своих связей с арестованными лидерами правых, идущими на гласный процесс» (выделено нами. – Г.Ф., В.Б.)[83].

Столь существенные смысловые искажения утверждений Фриновского – фактически придание его словам прямо противоположного смысла – есть не что иное, как очевидная фальсификация. В записке Фриновский многократно подтвердил существование заговора «правых», участие в нем Ежова и Бухарина, а следовательно, виновность последнего. Но решение о «реабилитации» пытается представить дело так, будто заявление Фриновского, наоборот, доказывает отсутствие заговора и подтверждает бухаринскую невиновность.

Итак, можно считать установленным факт фальсификации, к которой прибег Верховный суд СССР, чтобы постановлением своего Пленума «реабилитировать» Бухарина. Доподлинно неизвестно, почему все случилось именно так. Но мы все же рискнем высказать кое-какие догадки.

В опубликованный в 2004 году третий том сборника «Реабилитация: как это было» вошли стенограммы 11 заседаний «реабилитационной» комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 1930 – 1940-х и начала 1950-х годов. Авторитетную комиссию в составе 2 членов и 3 кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС, одного члена и одного кандидата в члены ЦК КПСС возглавил член Политбюро М.С. Соломенцев[84], а для ее работы привлекались председатель Верховного суда СССР В.И. Теребилов, Генеральный прокурор СССР А.М. Рекунков, а также заместитель председателя КГБ СССР В.П. Пирожков. Самым первым вопросом повестки дня работы комиссии стало рассмотрение дела Бухарина.

Двое из приглашенных в комиссию (Теребилов и Рекунков) указаны в преамбуле решения о «реабилитации» как участники заседания Пленума Верховного Суда СССР от 4 февраля 1988 года, а подпись одного из них (Теребилова) стоит под самим постановлением. А последнее, как очевидно, появилось на свет по поручению «реабилитационной» комиссии Политбюро ЦК КПСС[85].

«Реабилитационная» комиссия Политбюро ЦК КПСС обладала широчайшими полномочиями, в том числе доступом к любым документам советских министерств, ведомств, партийных и государственных органов в центре и на местах, а также возможностью получать свидетельские показания лиц, привлекаемых для решения тех или иных вопросов[86]. На заседании 5 января 1988 года Теребилов заверил, что все многотомное дело Бухарина будет досконально изучено:

«По Москве мы подняли все архивы, достали все обвинительные акты. По тому же Бухарину, все есть. Нам надо сделать все, чтобы нам не сказали, что было еще что-то»[87].

Само же уголовное дело Бухарина и его группы, как на том же заседании засвидетельствовал Чебриков, состоит из очень большого числа документов. Кроме стенограммы процесса, ходатайств осужденных и соответствующих решений в архивно-следственном деле хранятся протоколы допросов и очных ставок между различными подследственными, многие другие следственные материалы. Надо ли говорить, что ничтожно малая их часть сегодня предана огласке.

«Сегодня мы будем рассматривать дело Бухарина. Дело Бухарина и всей его группы состоит из 276 томов. Если публиковать шире, тогда нужно разрешить корреспонденту читать все 276 томов. Нужно ли это? Что это даст? Будет ли единый подход? 200, 300 томов будет – нужно ли их публиковать?

Я придерживаюсь такой точки зрения – после комиссии публиковать постановление суда»[88].

В свете процитированных фрагментов стенограммы важно подчеркнуть: комиссии Политбюро ЦК КПСС так и не удалось выявить никаких