Если считать, что члены комиссии выполнили поставленную ими самими задачу – изучить все 270 с лишним томов дела Бухарина, тогда, выходит, им не удалось выявить ни одного доказательства его невиновности. Иначе они обязательно были бы упомянуты в решении о «реабилитации». Но вместо фактов, удостоверяющих невиновность, Верховный суд не нашел ничего лучшего, как прибегнуть к фальсификации утверждений Фриновского, представив все так, будто именно там говорится об отсутствии у Бухарина вины, что, как отмечалось, не соответствует истине.

Чем объяснить столь вопиющее пренебрежение фактами в официальных «реабилитационных» документах? Ответ, на наш взгляд, очевиден: поступившись принципами юридической объективности, Верховный суд СССР выполнял политический заказ. В круг поставленных им целей – так, по крайней мере, мы вынуждены предположить, – не входила задача выяснить, следует ли признавать несправедливыми обвинения, выдвинутые против Бухарина. Изучение архивно-следственных материалов свелось к поиску «подходящих» и внешне убедительных «доказательств» и доводов в пользу предвзятых представлений о бухаринской невиновности. Однако найденные таким образом свидетельства на самом-то деле говорили не о невиновности, а, наоборот, о вине, поэтому Верховному суду ничего не оставалось, как прибегнуть к подтасовкам и искажениям, в результате чего на свет появилось рассматриваемое здесь решение о «реабилитации».

Благодаря опубликованным стенограммам заседаний комиссии Политбюро ЦК КПСС теперь известно об отсутствии в советских архивах каких-либо доказательств невиновности Бухарина и других осужденных с ним лиц, – доказательств, не выявленных, несмотря на недюжинные усилия архивистов и предоставленный им привилегированный доступ ко всем без исключения следственным и иным материалам. Трудно поэтому не сделать еще один важный вывод: доказательств невиновности Бухарина в принципе не существует.

Отсутствие доказательств бухаринской невиновности равносильно тому, что все имеющиеся свидетельства указывают на его вину. Следовательно, исторический анализ всего, что на сегодня известно о Бухарине, приводит нас к умозаключению: Бухарина необходимо признать виновным как минимум в том, в чем сам он признался на следствии, но, кроме того, возможно, также и в тех деяниях, которые вменялись ему на следствии и в суде и которые он категорически отрицал.

Основополагающий принцип исторической методологии гласит: «Отсутствие доказательств не есть доказательство их отсутствия». Таким образом, теоретически существует и всегда будет существовать возможность, что когда-то в будущем историкам удастся обнаружить некое свидетельство, указывающее на невиновность некоторых или, возможно, всех подсудимых процесса 1938 года. Это прописная истина, которая сохраняет силу для любых исторических работ и для любых тем, избранных для исследования. Но верно также и то, что до тех пор, пока не выявлены свидетельства, противоречащие устоявшимся представлениям, мы в своих умозаключениях обязаны опираться исключительно на имеющиеся факты и доказательства.

Чрезвычайно важно, что в 1988 году советские власти оказались не в состоянии выявить оправдательные свидетельства для лиц, осужденных по делу правотроцкистского блока. В силу ряда обстоятельств комиссия Политбюро ЦК КПСС во что бы то ни было хотела признать Бухарина невиновным, но, когда вместо «реабилитирующих» свидетельств обнаружились лишь изложенные в записке Фриновского доказательства его вины, решено было пойти на подлог и приписать словам последнего противоположное значение.