– Ты слишком прекрасна, чтобы прятаться, – прошептал он, проведя пальцами вверх вдоль ее бедра. – Ты должна раскрыться, передо мной, полностью.

Он двигался медленно, размеренно, как будто наслаждался каждым мгновением. А для нее было только тепло его ладоней и холод дерева под ее пальцами.

– Ты хочешь этого. Ты вся дрожишь. Признайся, – его голос стал чуть резче, но все еще оставался уверенным и не грубым. Он требовал честности, которой она боялась.

Его пальцы скользнули между ног и силой сжали влагалище. Она вздрогнула, ее клитор отреагировал мгновенно, предавая ее. Пальцы вцепились в край стола, когда его прикосновения заставили ее терять контроль.

– Чувствуешь? – спросил он, усиливая давление. – Это не борьба. Это ты позволяешь мне все.

Ее дыхание стало рваным, когда его пальцы проникли внутрь. Сначала медленно, затем глубже. Она ощутила вагиной его фаланги и кольца. Каждое движение, каждый толчок был рассчитан до совершенства, будто ее тело стало инструментом, а он – мастером, способным извлечь из него идеальную мелодию. Те самые руки…он трахает ее ими. Он ебет ее как последнюю суку.

Она попыталась отвернуться, но он поймал ее за подбородок, крепко, но без боли, заставив снова взглянуть ему в глаза. Его взгляд горел диким огнем, в котором не было ни капли сомнений.

– Ты моя, – произнес он, и в его голосе звучала непоколебимая уверенность. – моя шлюха и я купил тебя для того, чтобы трахать. Поняла?

Его руки обхватили ее, приподняв, заставляя полностью отдаться ему. Она обвила его бедра ногами, ощущая, как его плоть прижимается к ее коже. Он ждал, испытывал ее терпение, дразнил.

– Скажи, чего ты хочешь, – прошептал он, его голос был хриплым, властным.

– Тебя, – прошептала она, больше не в силах сопротивляться.

Он вошел в нее одним мощным движением. Ее тело выгнулось навстречу ему, сливаясь с его толчками, которые становились все глубже, все сильнее. Время, мысли, контроль – все исчезло в вихре, который они создали вдвоем. И его грубые слова только подхлестывали ее, только сводили с ума.

Его движения становились быстрее, пока волна удовольствия не захлестнула ее. Ее крик эхом разлетелся по комнате, она забилась в оргазме, а он следовал за ней, выплескивая сперму внутрь ее тела.

Они остались так на мгновение – оба тяжело дышали, уставшие, но полностью поглощенные друг другом.

– Теперь ты знаешь, – сказал он, его голос был низким, почти шепотом, но каждый звук эхом раздавался в ее сознании. Он медленно поднял ее, помогая встать на ноги, хотя его руки все еще держали ее так, словно боялись отпустить. – Ты принадлежишь мне. И из этого кабинета ты выйдешь уже другой. МОЕЙ.

Она ничего не ответила. Слова замерли на ее губах, как будто в этом не было необходимости. Его глаза, такие уверенные и пылающие, говорили за него. И, что самое пугающее, она знала, что он прав.

Сердце стучало где-то в горле, дыхание все еще было рваным. Она чувствовала, как ее собственное тело против воли соглашалось с каждым его словом, с каждой прикосновением, которое оставило отпечаток – не только на ее коже, но и глубоко внутри.

Утро после второй ночи оказалось для Лилиан еще тяжелее, чем первое. Ее тело болело от напряжения, ее мысли были спутанными, а воспоминания о прошлом вечере словно рвали ее изнутри. Она лежала в кровати, уставившись в белый потолок своей маленькой квартиры, пытаясь понять, что с ней происходит.

Каждое мгновение второй ночи вертелось в ее голове, как заезженная пластинка. Она вспоминала, как Алекс смотрел на нее, как его руки, властные и умелые, не оставляли ей ни шанса на сопротивление. Он был точен, жесток в своей игре, но каким-то странным образом он никогда не переходил ее границ. Это было хуже всего – он оставлял ей возможность уйти, но она не хотела этого.