– Надорвёшься же. Худая, как щепка, – говорит он, оглядываясь на меня.

– Хуже, чем пострадавшим, мне точно не будет. А иначе какой от меня толк?

Мы возвращаемся за следующими камнями. Берём один, делаем пару шагов, бросаем, потом следующий. В это время другие люди делают то же самое.

Наконец-то одну из машин откапывают. Из неё вынимают мужчину лет пятидесяти. Он кашляет и пытается отдышаться.

– В море тоже кого-то смыло? – киваю на вертолёты, пока несу очередной камень.

– Да. Штук десять машин. Это же не первый сель. Тут такие дожди лили.

– Страх-то какой!

– Ищут.

– И вряд ли найдут, – вмешивается в разговор женщина, проходя мимо нас.

Я бросаю очередной камень в кучу и подхожу к синей машине. С груды мусора скатывается один валун, и я замечаю синюю краску. Где здесь по логике должен быть багажник. Может, получится его откопать. Забираюсь на горку из камней и мусора и начинаю скидывать мусор. Через минуту я уже вся в грязи. С рук сдирается кожа, когда резко хватаюсь за острый скол. По лбу стекает пот. Над ухом жужжат вертолёты. И море, будто чувствуя нашу тревогу, бушует, хлеща о берег волнами.

– Есть! Есть! – вырывается у меня радостный возглас, когда мне удаётся добраться до заднего стекла машины. Оно разбилось, но кое-где держится за счёт тонировки.

На мой крик подходит один из спасателей. В несколько аккуратных движений он убирает осколки так, что образовывается проход, через который можно выбраться. Затем мужчина наполовину пролезает в салон автомобиля и вытаскивает девушку за руки. Минута стараний, и она оказывается на свободе.

Брюнетка, худая, всклокоченная. На ней нет сильных повреждений, только лицо бледное. Двое мужчин отводят её в сторону и усаживают на бревно. Спасатель идёт к другой машине, а я подхожу к девушке. Темноволосый парень даёт ей воды. Она выпивает за раз половину бутылки, а потом часто и тяжело дышит.

– Вы как? – спрашиваю у неё.

– Нормально, – резковато отвечает она.

Девушка смотрит куда-то сквозь меня, и взгляд её становится таким болезненным. Бедная. Наверное, страшно перепугалась.

– Боже мой! – восклицает она. – Моя машина! Её надо срочно откопать. Я же до сих пор не выплатила за неё кредит!

Ещё минуту назад еле передвигающая ногами, а теперь полная сил девушка вскакивает с места и бежит к синей машине. Пока остальные люди пытаются откопать других пострадавших, она с какой-то злой отчаянностью скидывает камни и мусор со своего автомобиля.

Я иду помогать другим. Нам повезло, ещё в двух машинах мы находим людей, которые хоть и с синяками и переломами, но остались живы. А вот вертолёты безуспешно кружат над морем и так и не могут найти уцелевших. На улице уже светает. Может, теперь им будет проще.

К семи утра дорогу расчищают. Пострадавшие и помогающие расходятся. Я возвращаюсь к своей машине и сажусь за руль. Никогда бы не подумала, что такой ужас может произойти совсем рядом. Не где-то там в новостях, где вообще не про нас, а вот так, по-настоящему в моей жизни. Значит, не зря я поехала в Джубгу. Значит, я была нужна в этом месте. Так предопределила судьба.

Я доезжаю до нужного пляжа. Оставляю машину на обочине и иду к спуску. Кажется, с моего последнего визита сюда он ещё сильнее зарос. Пробираюсь через кусты. Кое-где протискиваюсь с трудом, где-то балансирую, чтобы не упасть, потому что спуск достаточно крутой и ухабистый. И, наконец, выхожу к пляжу. Он полностью отрезан от других горами по обе стороны, образующими маленькую лагуну. Море тёмно-синее, мутное, его всё ещё штормит. Волны пенятся, шелестят по гальке, перекатывая её. Берег тянется примерно на километр в обе стороны, и весь он покрыт мусором и огромными булыжниками. Да, мне определённо будет чем заняться в ближайшую неделю, а может, и две. Но сначала нужно поспать.