Что я могла сказать, если бы могла говорить? Что вовсе не хотела карьерного роста? Как они себе представляли меня, работающей с клиентами напрямую, не в переписке? В соседнем отделе будет трудно, нагрузка больше и новые люди, с которыми я пересекалась только по дороге на обед или сталкивалась в коридоре. Конечно, они знали о моей особенности, но одно дело знать об этом, а совершенно другое – постоянно взаимодействовать с молчаливым человеком. Я вздохнула и отложила бумаги, быстро написав на листочке вопрос:

“Что нужно делать?”

– Мы сейчас принесём коробки, переложишь туда то, что тебе нужно, а компьютер и прочее уже настроили на новом месте. Можешь забрать своё кресло, оно гораздо удобнее местного, – она пыталась подбодрить меня, но затея эта была пустой и ненужной.

Наверное, я надеялась, что перевод так и останется формальным. Но, увы. С содроганием сердца пыталась представить, как окажусь в фактически новом коллективе, буду вынуждена заново выстраивать коммуникацию… А потом ещё и Дорина обязательно снова устроит что-то наподобие скандала. Эта шумная, амбициозная девушка считает, будто каждый человек на планете пытается занять её место. Каждая женщина – соперница, каждый мужчина – подлец. Вместо того чтобы радоваться повышению – а ведь ей досталось моё место, она слишком громким, резким голосом возмущалась переводу, аргументируя свою позицию тем, что имеет квалификацию, соответствующую той должности. Хотя все мы знали – это не так.

В общем, ближе к обеду, я вместе со своими скромными рабочими пожитками оказалась в соседней комнате, зажатая между двумя массивными столами, за которыми восседали умудрённые рабочим опытом не совсем уже молодые люди, постарше меня лет на десять. Они угрюмо взирали на мои перемещения и суету, продолжая неспешно работать.

Наверное, день бы так и закончился, не дав печали и страху расползтись по телу, если бы не появился Петша. Мой новый непосредственный руководитель. Мужчина молодой, амбициозный и грубоватый. Он как вихрь влетел в комнату вместе с морозным воздухом. Его светлые волосы, уложенные по последней моде чуть набок, едва заметно взъерошились, а серо-голубые глаза метали громы и молнии, напоминая иллюстрации в детской книге со скандинавскими мифами. Все разом притихли, а мне захотелось провалиться сквозь пол прямиком в подвал и никогда оттуда не вылезать. Правда, причина столь грозного настроения начальника пока была более чем неясна.

– Доброго дня! – почти крикнул Петша. – Безобразие с договорами, о котором мы разговаривали вчера, продолжается! Пожалуй, придётся ввести трёхступенчатую проверку! Краснеть за свой отдел у меня больше нет никакого желания, – громыхал он, бросая пальто на единственный свободный стул у окна. – После обеда попрошу подойти ко мне тех, кто готовил последний договор. Будем разбираться!

С этими словами он уселся в рабочее кресло и шумно выдохнул, включая компьютер. Я старалась лишний раз не дышать и вообще не показывать, что существую. Но манёвр не удался: когда все крайне дружно покидали помещение, направляясь обедать, я чуть замешкалась от неожиданности, и уже в дверях была остановлена довольно громким окриком. И почему Петша не мог говорить ровно и тихо? Что за манера – кричать?

Обернувшись, я столкнулась с раздражённым взглядом, полным презрения и негодования.

– Вы! – указал он на меня пальцем. – Подойдите-ка! Николетта, кажется? Вы теперь работаете с нами, так почему не представились?

Я молча посмотрела на него и не нашла ничего лучше, как пожать плечами. Лицо Петшы вспыхнуло и налилось краской.