– А у морайтов, значит, к Тьме иммунитет? – этот факт явно казался Эрику крайне несправедливым. Мне, впрочем, тоже.

Альдис прозвучавшего в вопросе возмущения, кажется, не заметил.

– Что-то вроде того. Некоторые разумные расы – или их отдельные представители – более... совершенны. В их сознании нет ничего, за что Тьма могла бы зацепиться.

«В таком случае у людей нет шансов, – с горьким смешком подумала я. – Мы полны зла и порока».

– Вы должны знать, что Тьма находит способ избавиться и от тех, кто ей неподвластен, – помолчав, продолжил морайт, и на его непроницаемом, как у статуи, лице впервые промелькнула тень эмоций. – Так когда-то погибла моя родная планета, Азира. Азиране были сильны, мудры и не знали зла. Тьма не могла до них добраться, но она поработила другую разумную расу и заставила их напасть на мою планету. Уцелела лишь горстка азиран – дети и подростки, которых успели отправить прочь на неприметном звездолете. Мне тогда едва исполнилось восемь.

Его голос звучал ровно, но в глазах бушевала настоящая космическая буря, сотканная из фиолетовых всполохов и холодно сияющих искр. Буря, которая, казалось, вот-вот выплеснется наружу и захлестнет весь мир своим гневом и болью.

Каково это – потерять не просто семью, близких, знакомых – но всю планету? Я попробовала представить – и содрогнулась от ужаса и сострадания. Да, я тоже лишилась Земли и родных, причем, похоже, навсегда, но они были живы...

– Азиране – лучшие охотники на Тьму, – со вздохом сожаления заметила Ллайна. – Гибель Азиры – невосполнимая потеря для Содружества... Содружества разумных рас Вселенной, – добавила она, перехватив вопросительный взгляд Эрика. – Ваша планета в него не входит... пока.

– И почему я не удивлен? – хмыкнул он.

– Время нашего нынешнего искателя, Шартха, уже на исходе, – продолжил Альдис, на пару мгновений прикрыв веки и притушив рвущееся из глаз сияние. – Это он привел нас на Землю, услышав зов найденной вами Тьмы. Хорошо, что мы были неподалеку и подоспели вовремя.

Я едва понимала, о чем он говорит. В голове билась одна-единственная мысль, и я озвучила ее, чувствуя, как угасают последние крохи надежды:

– Значит, домой мы больше не вернемся?

– Нет, – прямота Альдиса ранила не хуже острого ножа. – Во-первых, мы уже очень далеко от вашей планетной системы. Во-вторых, нам нужны новые искатели. А в-третьих – и эта причина самая веская – вы теперь опасны для окружающих и больше не можете жить среди людей. Вы же не хотите навредить тем, кого любите?

Мы с Эриком обменялись угрюмыми взглядами.

– Нет, – спустя несколько мучительно долгих секунд выдавила я. – Не хотим.

– Но какая у нас альтернатива? Помогать вам в качестве искателей Тьмы, пока она окончательно нас не захватит? А потом вы нас убьете? – с вызовом спросил Эрик.

– Избавим от страданий, – мягко поправила его Ллайна. – Быстро и безболезненно.

– Сколько у нас времени? – я смотрела только на Альдиса. Буря в его глазах улеглась, но крохотные искорки по-прежнему мерцали в темной глубине, как бесконечно далекие – и безжалостно холодные – звезды.

– От нескольких месяцев до нескольких лет, – пожал он плечами. – У всех по-разному. Шартх продержался чуть меньше года, но и способности в нем проявились практически сразу.

Пальцы Эрика, продолжавшие сжимать мою ладонь, ощутимо дрогнули.

Несколько месяцев. Год. Два. Если очень повезет, то и три. И все это время мы обречены жить, чувствуя крепнущую и разрастающуюся внутри Тьму и гадая, когда именно она нас убьет.

Пожалуй, пришедшая мне на ум аналогия с Чужим была не такой уж и неуместной.