– Что сказать, предложение, безусловно масштабное. Но как быть с нашей, скажем так, историей неприязни?

– Очень просто, – невозмутимо отозвался Артамонов. – Вы будете выполнять мои распоряжения как капитана.

– Никогда, – выпалила она резко, и на мгновение в её голосе просквозила почти искренняя злость.

– Ну так что, коллеги? – вмешался Трифонов, поглядывая то на одного, то на другую. – Если нужно время, можно подумать.

Артамонов посмотрел на него прямо, не отводя взгляда.

– Дело действительно серьёзное. Но для меня – это понижение.

– Не беспокойтесь, – спокойно прервал его Трифонов. – Все преференции будут не только сохранены, но даже расширены.

– Вот вы какой… – усмехнулась Соловей, явно не в силах сдержать ироничный выпад. – Лишь бы преференции…

Трифонов почувствовал, что атмосфера начинает накаляться, и решил ускорить развязку:

– Так что вы решили, адмирал?

Артамонов ответил мгновенно:

– Я согласен принять должность капитана «Коршуна». И, откровенно говоря, буду рад, если Ирина Петровна откажется.

Он бросил на неё взгляд, полный сарказма, от которого Соловей буквально вспыхнула. Щёки налились краской, губы поджались, и, кажется, даже воздух вокруг неё на мгновение дрогнул.

Она открыла рот, чтобы парировать, но Трифонов поспешно вмешался:

– Адмирал, прошу вас не давить на кандидата. Ирина Петровна?

Соловей перевела дыхание. Взгляд её был холоден, но внутренне она уже приняла решение. Отказ означал бы поражение, а этого она позволить не могла.

– Я тоже согласна, – произнесла она неожиданно спокойно. – Но с условием: чёткое разграничение полномочий.

Артамонов откинулся на спинку кресла, усмехнулся с явной иронией и проговорил:

– На корабле капитан – власть и закон. Ни о каком «разграничении» речи быть не может.

– В таком случае я… – начала она, уже почти решившись отказаться.

– Вы отказываетесь? – перебил её он, смотря прямо в глаза.

Секунда паузы. Она глубоко вдохнула и ответила, не отводя взгляда.

– Понимаю, адмирал, хотите избавиться от меня? Не получится. Я принимаю предложение.

И, повернувшись к Трифонову, добавила с отчётливым акцентом на каждом слове:

– Я согласна с назначением.

Трифонов всё это время молча наблюдал за представлением, не выказывая ни тени эмоций. Он сидел, слегка отклонившись в кресле, будто случайный свидетель, не имеющий отношения к происходящему. Хотя на самом деле каждая их реплика, каждый взгляд, каждый всплеск раздражения были для него ценной информацией. Он не особенно рассчитывал, что эти двое упрямцев согласятся. Скорее – наоборот: готовился к долгим убеждениям, многоходовым переговорам, возможно – даже к привлечению третьих сторон. А тут – такая удача. Они сами всё решили, затянутые в свой конфликт, словно в зыбучие пески. Противоречия и амбиции – лучшие союзники, если ими уметь пользоваться.

Пауза затягивалась. Он держал её намеренно, давая каждому из них время переварить собственное решение, осознать его необратимость. Наконец глубоко вздохнул, будто сбрасывая с плеч груз ожиданий, и заговорил. Его голос прозвучал неожиданно мягко, почти буднично, как будто и не произошло ничего необычного.

– Прекрасно, коллеги. Вижу, вы… сработаетесь. Поздравляю с назначениями.

Он сделал небольшую паузу, скользя по ним взглядом.

– Капитан, напоминаю: вы отвечаете за всё, кроме научной части, за которую будет нести ответственность руководитель экспедиции – академик Соловей. Формирование экипажа – в вашей компетенции. А вы, Ирина Петровна, набираете свою научную группу так, как сочтёте нужным. Полный карт-бланш.