Когда он сделал несколько шагов и штурмовики смерти без единого звука замкнули строй позади них, Илай ощутил, как поднявшие было голову изумление и обида сменяются пониманием. Ну конечно: Траун ограничился вежливой формальностью из-за авральной срочности и присутствия посторонних. Когда они окажутся в более подходящей обстановке, он наверняка отбросит эту чопорную маску.

Упоминание о посте наблюдения наводило на мысль об орбитальном объекте, который зафиксирован на одной траектории и следует по накатанному пути под воздействием разнонаправленных гравитационных сил. Однако их глазам предстала космическая станция, напоминающая передвижные лаборатории наподобие тех, что использовала Республика на пике своего величия. Илай различил шлюзы для забора материала, группы датчиков, сопла двигателей и характерные для гиперпривода вентиляционные отверстия и провода. Большая часть станции была затемнена – «Химера» явно не поскупилась на ионный удар. Однако по мере их приближения начали потихоньку оживать наружные огни. Позади выглядывал край покореженного грузовика «Алланар N3», пристыкованного к посту наблюдения. Должно быть, это тот самый корабль, который был вырван из гиперпространства на глазах у экипажа «Стойкого».

– Любопытная конструкция, – заметила Ар’алани. – Никогда таких не видела.

– Я тоже, – признался Траун. – Полагаю, ее разработал один из народов, подконтрольных грискам.

– Возможно, хоть от них мы добьемся какой-то информации о враге.

Гранд-адмирал покачал головой:

– К сожалению, на это нет шансов.

– Вы уверены?

– Да, – мрачно произнес Траун. – Они все мертвы. Растерзаны.

Майор Карвия и четверо его подчиненных ждали в командном пункте. Вместе с ними сидели двое грисков с кандалами на руках и ногах.

– Чиссы, – произнес тот, что слева. «Втягивает ноздри, морщины вокруг глаз становятся глубже, а линия рта – жестче. Возможно, от раздражения, или от удивления, или от злорадства». – Следовало догадаться, что без вас не обошлось.

«Он сносно говорит на мизе-каулф, хоть и с акцентом. Некоторые слова произнесены с искажением».

– Следовало, – подтвердила Ар’алани. «В голосе и всей позе чувствуется интерес и сдерживаемый гнев. На мизе-каулф она говорит гораздо лучше». – Вы им уже сообщили, Митт’рау’нуруодо?

– Нет. Я приберег это удовольствие для вас.

«Ар’алани наклоняет голову к плечу. На лице написано предвкушение и некоторая благодарность в ответ на такую предупредительность».

– Спасибо. Ставлю вас в известность, что вашего корабля прикрытия больше нет, – сказала она, повернувшись к пленникам. – Его уничтожили.

«Гриски меняются в лице, застывают, чуть откинувшись назад, но потом расслабляются».

– О чем именно идет речь? – снова подал голос тот, что слева.

– О боевом корабле, который прятался за скоплением камней, – ответила Ар’алани. – Который призывал на свою голову беду и дождался той беды, сполна заплатив за собственную самоуверенность.

«Гриск, сидящий справа, собирается было повернуть голову к своему товарищу, но обрывает движение на полпути. Он то ли удивлен, то ли обескуражен».

– Если вы решились на блеф, то он какой-то слабый, – продолжил пленник.

«Говорит севшим голосом, тщательно выговаривает каждое слово. Возможно, осторожничает или просто не верит».

– Мы не блефуем, – заявила адмирал. – Не хотите посмотреть на изображение того, что от него осталось?

«Второй гриск все еще не может прийти в себя, но первый принимает ту же позу, в которой был, когда они вошли. Должно быть, он мысленно смирился с гибелью боевого корабля».