Дес улыбнулся.

– Я так и подумал, что сам ты на меня не зол, – сказал он.

Грошик фыркнул:

– Еще как зол. Поэтому ты мне поможешь разгрести этот бардак.

Дес вздохнул и с напускным раздражением покачал головой:

– Ты же сам все видел, Грошик. Я ни в чем не повинен.

Но кантинщик был не в настроении выслушивать его объяснения.

– Давай собирай стулья, – проворчал он.

Втроем с Бета-4 – по крайней мере, от него еще была какая-то польза, кроме тасования карт, пришло на ум Десу, – они управились с уборкой за час с небольшим. После того как все было сделано, дроид нетвердой походкой убрел в ремонтную мастерскую. Но прежде чем крупье покинул их, Дес присмотрел за тем, чтобы выигрыш был переведен на его счет.

Когда они остались вдвоем, Грошик поманил Деса к прилавку, вытащил два бокала и достал с полки бутылку.

– Кортигский бренди, – пояснил он, наливая каждому по полбокала. – Прямиком с Кашиика. Но не та косорыловка, что пьют вуки. Мягче. Деликатнее. Цивилизованнее.

Дес сделал глоток и едва не задохнулся, когда огненная жидкость обожгла его горло:

– И это ты называешь цивилизованным? Страшно представить, что же пьют вуки!

Грошик пожал плечами:

– А как ты думаешь? Это же вуки.

Со вторым глотком Дес был более осторожен. Он покатал жидкость на языке, наслаждаясь насыщенным ароматом:

– Отличное пойло, Грошик. И, готов поспорить, дорогое. Что за повод?

– Денек у тебя выдался непростой. Я подумал, что тебе не помешает.

Дес осушил бокал. Грошик снова налил ему половину, затем закупорил бутылку и вернул на место.

– Я тревожусь за тебя, – проскрежетал неймодианец. – Меня беспокоит то, что случилось в той драке с Гердом.

– Он не оставил мне выбора.

Неймодианец кивнул:

– Знаю-знаю. Но все-таки… ты откусил ему палец. А сегодня чуть не затеял потасовку в моем баре.

– Эй, я просто хотел перекинуться в картишки, – запротестовал Дес. – Я не виноват, что дело вышло из-под контроля.

– Может, да, а может, и нет. Я наблюдал за тобой. Ты дразнил того офицера, подзуживал его, как подзуживаешь всех своих соперников. Ты давишь на них, крутишь ими как хочешь, заставляешь плясать, как кукол на веревочке. Но сегодня ты просто не останавливался. Даже когда карта шла, ты продолжал давить. Ты желал, чтобы он слетел с катушек.

– Ты хочешь сказать, что я это все спланировал? – Дес рассмеялся. – Да ну тебя, Грошик. Он из-за карт слетел с катушек. Ты же знаешь, я не мухлевал – это просто невозможно. Каким образом я мог влиять на раздачу карт?

– Дело не только в картах, Дес, – сипло ответил Грошик, так понизив голос, что шахтеру пришлось наклониться ближе. – Ты был в ярости, Дес. В такой ярости я тебя еще никогда не видел. Я чувствовал ее с другого конца кантины, она прямо витала в воздухе. Мы все ее чувствовали. Толпа завелась моментально, Дес. Они все как будто подпитывались твоим гневом, твоей ненавистью. Ты испускал волны эмоций, ураган ярости и гнева. Этим ураганом смело всех: зрителей, того офицера… в общем, каждого. Даже меня. Я едва-едва заставил себя выстрелить в потолок. Хотя все инстинкты прямо кричали: «Стреляй в толпу!» Я хотел видеть, как они падают на пол и корчатся от боли.

Дес ушам своим не верил:

– Что ты такое говоришь, Грошик? Бред. Ты же знаешь, я не стал бы такого делать. Просто не смог бы. И никто бы не смог.

Неймодианец протянул длинную тонкую руку и похлопал его по плечу:

– Знаю, специально не стал бы. Я сам понимаю, как безумно это звучит. Но сегодня ты был не такой, как всегда. Ты поддался эмоциям и высвободил что-то… странное. И опасное.