– Нет, – ответил он. – Но все равно иногда больно. – Он посмотрел на меня сверху вниз. – Если бы тебе пришлось все начать сначала, ты бы все равно стала пилотом?

– Да, – сказала я. И удивилась тому, как легко пришел этот ответ, даже после всего, через что нам пришлось пройти. – Если бы я этого не сделала, я бы не смогла защитить своих друзей, понимаешь? Они все еще летали бы, но меня бы там не было.

Тор кивнул:

– Ты поэтому стала пилотом? Чтобы защищать других?

– В конечном счете да, – ответила я. – Я не собиралась оставаться в ССН навечно. Мне не нравится, что Лига Непокорных ведет себя так, будто война – самое великолепное явление на свете, будто чинить насилие прекрасно, хотя на самом деле оно причиняет столько боли. Но я думала, что если стану пилотом, то получу полномочия и уважение, чтобы говорить об этом, понимаешь? Что я смогу заступаться за тех, кого никто больше не защищает, и людям придется ко мне прислушиваться.

– К тебе прислушиваются, – сказал Тор. – Я всегда уважал это в тебе. Когда ты говоришь, другие слушают. Не потому, что ты – пилот. Просто потому, что ты – это ты.

Жар прилил к моему лицу.

– Я этого не чувствую, – сказала я.

– Угу, – проговорил Тор. – Думаю, никто из нас не верит хорошему о себе, ведь так?

– Спенса, быть может.

Но нет, это не было правдой. Даже Спенса иногда чувствует себя неуверенно. Это лишь делает ее громогласнее и опаснее.

– Она хотела бы, – произнес Тор.

Жабр бодал мой локоть, пока я не положила руку ему на голову и не стала поглаживать.

– Чего хотела бы я, – сказала я, – так это гарантировать вот этим ребятам жизнь, не заполненную тем, что мы сможем напугать их максимальное количество раз. Хотелось бы мне, чтобы был другой путь.

– Хорошо бы мы смогли что-нибудь придумать, – сказал Тор. – Потому что, если промежутки между пуганиями будут становиться все больше, нам понадобится больше слизней, иначе мы будем очень ограниченны в использовании гипердвигателей. У Верховенства в распоряжении целая Галактика планет, на которых они могли добывать слизней. У них, возможно, есть и программа разведения. А у нас пока что лишь население одной пещеры.

– Если мы выясним, как использовать их более эффективно, мы, возможно, сможем получить преимущество перед Верховенством. – Я смутилась. Теперь я говорю о слизнях как о ресурсе. – Это также улучшит качество жизни тейниксов. Если бы их можно было убедить совершить гиперпрыжок, пусть даже это и страшно, нам не пришлось бы полагаться на их первобытные импульсы.

– Достойная цель, – согласился Тор. – Мы могли бы провести эксперимент и посмотреть, получится ли что-нибудь найти.

Я посмотрела ему в глаза – глубокие, ярко-голубые – и поддалась собственным первобытным импульсам.

– Я участвую, – сказала я.

Тор встал из-за стола и протянул мне руку, чтобы помочь подняться. Встав, я ее не выпустила.

Мы были примерно одного роста, так что наши лица оказались рядом, и никому из нас не пришлось наклоняться. Я определенно удивила Тора, потому что он немного запнулся, но не отошел.

Я сочла, что это хороший знак. Однако слизень у меня на плече оказался не способен считывать эмоции людей.

– Хорошо! – заявил Жабр.

– Тсс, – прошептала я ему. А потом подалась вперед и коснулась губами губ Тора.

– Хорошо! – пискнул Жабр и телепортировался.

Еще один беглец, которого мне придется искать. Но попозже.

Я улыбнулась, не отрываясь от губ Тора.

– Лучше, чем хорошо, – сказала я.

Тор рассмеялся:

– Намного лучше!

Возможно, этот слизень все-таки умеет считывать эмоции.

К экспериментам Тор относился серьезно.