– Им действительно как-то неуютно, – сказал Тор.

Киммалин подошла к нам на ускорителях слева и одарила меня широкой улыбкой, подняв вверх большой палец.

– Всем пилотам: подтвердить, что вы готовы к гиперпрыжку, – сказал Йорген.

Все подтвердили, хотя голоса новых пилотов звучали неуверенно: они сомневались, что мы действительно уйдем в гиперпрыжок.

– «Небо-пять», марш! – скомандовал Йорген.

А потом звезды исчезли.

Йоргену удалось заставить слизня совершить гиперпрыжок в точку на расстоянии нескольких километров от платформы Прима, которая находилась на несколько слоев ниже щита – потрескивающей светящейся сети, протянувшейся через промежутки между платформами у нас над головой. На посадочной площадке нас встретили Кобб и мать Йоргена – на этот раз она выглядела счастливой. Она забрала Йоргена, сказав, что им нужно подвести итоги.

– Я сама посажу слизней в ящики, – сказала я Тору. – Думаю, ты хочешь поговорить со своими друзьями-инженерами про щит.

– Ты уверена? – переспросил Тор.

– Да, я справлюсь.

Остальные пилоты моего звена направились в столовую сбросить напряжение после боя, но от них я тоже отмахнулась.

Обычно мне нравилось дружеское общение после боя, но сегодня хотелось побыть одной.

– Не знаю, что со мной такое, – сказала я Жабру; он ехал на моем плече, пока я несла остальных слизней в ящике в сторону инженерного отдела. – Мне следовало бы быть счастливой.

– Счастливой! – пропел Счастливчик из ящика.

– Вот именно, – произнесла я.

Никто из моего звена не пострадал, невзирая на несколько опасных ситуаций. Мы с Тором стали… кем-то, хоть я и не знала, кем именно. Я не жалела, что взяла его за руку, – и вряд ли когда-то пожалею. Мы заставили гипердвигатели работать – ну как-то. Недостаточно, чтобы одержать победу в битве, но достаточно, чтобы дать нам надежду.

Но дело было именно в этом – я поняла. Я не знала, что будет дальше. У нас не было цитоника, который мог бы научить Йоргена задавать координаты слизням. У нас был щит, который пока работал, но это не могло продолжаться бесконечно, и целая куча врагов поджидала нас за дверью.

Мы выжили, но остались все так же заперты на Россыпи, если не хуже. На какое-то время мы смогли выйти в открытый космос – и если бы свобода измерялась километрами, а не световыми годами, она была бы нашей.

Теперь мы все это потеряли, и единственным выходом было полагаться на прихоти существ, которые хоть и очаровательны, но непросты в управлении. Многое мог сделать лишь Йорген. Даже если инженеры смогут воспроизвести голографическую технологию для оснащения каждого корабля функциональным блоком, наверняка есть предел количеству гиперпрыжков, которые он мог отслеживать одновременно. Слизни обычно уходили туда, куда он их просил, но во время одного прыжка слизень отправил меня в противоположном направлении. Все кончилось хорошо, но мы не могли гарантировать, что так будет всегда.

И будет лишь вопросом времени, когда Верховенство выяснит, как отыскать и убить Йоргена. Без него мы пропадем. Нам нужно добиться большего. Я должна добиться большего.

Когда я добралась до инженерного отдела, то нашла там Кобба на встрече с Цзымин и несколькими другими инженерами. Тор помахал мне рукой, но адъютант Кобба выпроводила меня, указав на соседнюю комнату.

– Мы решили предоставить тейниксам собственное пространство, – сказала она. – В этой комнате мы делали ящики для кораблей, но Тор сказал, что ты хочешь теперь постоянно держать слизней в них. Можешь начать с уже имеющихся, и постепенно мы сделаем больше.