– И что? – хрипло спросил Мишка. Лицо его побледнело.

– Другая девчонка, не Аня, – бесцветным тоном сказал я, и перед глазами помимо воли снова возникла картина, как Веник поднимает простынку. – Упала с высотки на Боровой. В одной комбинашке.

– Уф… – Мишка облегченно вздохнул.

– Ага, – усмехнулся я. – Я тоже так подумал. Сразу после того, как меня вырвало. Сегодня позвоню Алле еще раз, можешь нашлась.

– Ты лучше у брата своего спроси, – Мишка снова сжал губы.

– У которого? У Игоря? – спросил я.

– А у тебя разве несколько братьев? – прищурился Мишка.

– Вообще-то двое, – ответил я. – Но про Илью ты, наверное, не знаешь. Так что там с Игорем и Аней?

– Не знаю, что там у них за шуры-муры, а она не говорит, – Мишка вдруг поднял на меня взгляд, и глаза его заблестели. – Слушай, а в самом деле! Поговори с ним, а? Вы же братья, может он тебе расскажет, что у них за дела? А потом мне расскажешь? Мне как-то не по чину лезть к главному инженеру с расспросами…

– А это мысль, Михась, – задумчиво проговорил я. – Ты сегодня чем после работы занят? Мы с ребятами в «Петушке» договорились встретиться, может тоже подскочишь?

Дверь в кабинет главного инженера была открыта. Двое хмурых мужиков в рабочих робах пытались вытащить наружу массивный письменный стол. Получалось у них так себе, потому что этот монстр мебельной промышленности был явно шире, чем дверной проем. Такое впечатление, что сначала его поставили в кабинет, а уже потом вокруг возвели стены.

– О, брательник! – раздался с той стороны случайной баррикады голос Игоря. – Ты ко мне или просто мимо шел?

– Поговорить хотел, но что-то тут у тебя сложности… – я постучал пальцами по дубовой крышке стола. – Антиквариат практически…

– Вот и я говорю! – Игорь стукнул кулаком по столу. – Не кабинет инженера, а какое-то дворянское гнездо тут развел… Ну что, мужики, есть еще идеи?

– Может в окно его на веревках? – один из рабочих почесал в затылке. – В окно должен пролезть…

– Хорошая мысль! Дерзайте! – Игорь ловко перемахнул через стол в коридор и хлопнул предложившего идею рабочего по плечу. – Пойдем, брательник, я в столовую все равно собирался, там и поболтаем.

Да уж, а со стороны и не скажешь, что этот рубаха-парень, настоящий советский инженер, активист, энтузиаст, коммунист и все такое прочее, может заниматься какими-то мутными делами. Наверняка эти рабочие только позавидовали, что у меня есть такой отличный брат.

– Что там у тебя за дело? – спросил Игорь, как только мы свернули на лестницу. Уже гораздо менее приветливо и радушно.

– Слушай, Игорь, ну вот что ты на меня смотришь, как на врага народа? – я остановился на лестничной площадке между третьим и вторым этажом. Изобразил на лице святую невинность, наивность и даже некоторую обиду. – Если мне надо за что-то извиниться или что-то там пообещать, ты скажи! Ты сказал, явиться домой на Новый год, и я как штык явился. Чем еще ты не доволен?

Игорь смотрел исподлобья. Не доверяет, заррраза. Когда я в лоб его спросил про Аню, он, конечно же, сделал большие глаза и сообщил сухо, что понятия не имеет, о ком я говорю. И что до моих многочисленных подружек ему никакого дела нет. И собрался уйти. Понятно, что никакой братской дружбы между нами не было и нет. И если этот факт не поменять, то хрен я разберусь, что там за дела у него с Прохором и заводом. И вообще. Значит надо хотя бы попытаться имеющуюся картину отношений изменить.

– Отцепись от меня, а? – проговорил он, будто плюнул сквозь зубы. – Не лезь в мои дела, понял? Не знаю, что ты там себе придумал, но про Москву мне Прохор рассказал…