Из кухни стали доноситься смачные удары – Тая избивала мясо. Но вскоре удары резко прекратились.

– Сена, иди-ка сюда.

– Что такое? – заглянула я на кухню.

– Ты подслушивала, о чем говорили между собой господа из следственной бригады?

– Местами – да, не могла же я постоянно торчать рядом с ними, было бы подозрительно.

– Потом сравним, что слышала ты и что я. Так вот, они говорили, что у него проломлена височная кость, и множественные повреждения, мелкие гематомы одинакового рисунка и прочее, и прочее.

– И что?

– Иди сюда.

Я подошла столу, на котором был развернут фронт работ. Перед Таей лежал отбитый кусок мяса.

– Смотри, видишь множественные повреждения и одинаковый рисунок?

Я уставилась на ряды вмятин.

– Похоже, его убили таким вот молотком! – победоносно произнесла подруга. – Молотком для отбивания мяса!

– Думаешь, им можно убить? – я взяла молоток и взвесила. – Он довольно легкий.

– Они разными бывают, – Тая отобрала молоток и любовно его осмотрела. – Иногда с другой стороны бывает топорик, очень удобно. А убить им запросто можно, если как следует врезать, можно и кулаком висок проломить. Сена, я уверена, что его забили молотком для отбивания мяса. Помешай картошку, горит уже, не видишь, что ли?

– И что нам это дает? – я помешала аккуратные золотистые ломтики картофеля.

– Его убила женщина!

– Не факт, мог и мужчина, схватил первое, что под руку попалось и вперед. Ты собираешься жарить это мясо или будем проводить на нем следственный эксперимент?

Пока на сковороде шкворчали отбивные, я курила, пытаясь заглушить зверский голод, хотя обычно на голодный желудок я старюсь не травиться.

– В любом случае, – Тая ловко ввинтила штопор в пробку «Ахашени», – его убил не профессионал.

Ой, догадался, Холмсик! Демонстрация фэномэнальной дедукции!

– Возможно кто-то из недовольных клиентов, если юноша все же работал проститутом.

– Тай, навряд ли плохо обслуженный клиент, затосковавший по оргазму, пошел бы на такие крайности, а вот муж или жена, узнав, что вторая половина грешит с мальчонкой по вызову, мог или могла не на шутку взбеситься.

– Так надо было убивать дражайшую половину, проститутик-то тут причем? Он на работе, ничего личного, ему за это деньги платят.

Тая поставила передо мной тарелку с душераздирающе вкусно пахнущими яствами и я, тихонечко рыча от первобытных чувств, вцепилась зубами в сочную отбивную.

– М-м-м-м! Вкуснятина!

– То-то же, – довольно улыбнулась подруга, присаживаясь напротив, – а то совсем загнешься со своими полуфабрикатами и консервами. Твоя собака и то лучше питается.

– А как же, я могу и лапшей перебиться, а пупсику необходим полноценный рацион, а то шерсть потускнеет, не дай бог болячки начнутся.

– А ты не боишься, что у тебя начнутся болячки?

– Журналисты не болеют, они вообще бессмертны, особенно журналюги из таких желтых газет, как наша. После ядерной зимы останутся тараканы и мы. Еще быть может крысы-мутанты из метро. Ты в курсе, что в нашем метрополитене водятся крысы-мутанты по полтора метра в длину и пятьдесят сантиметров в холке? Мы писали недавно об этом.

– Разумеется, в курсе, я же внимательно слежу за информацией вашей самой правдивой газеты на свете. Как тебе винцо? – оттопырив мизинец, Тая дегустировала «Ахашени» из единственного целого винного бокала, мне достался граненый стакан.

– Вроде ничего, пить можно.

– Отличное вино! Ты просто не разбираешься в винах!

Ну, ладно, отличное, так отличное, такому великому сомелье, как Михална, безусловно, виднее.

Отобедав, как белый человек вкуснейшим мясом со сносным вином, я собралась было впасть в спячку, но подруга притащила из прихожей мою сумку, из комнаты телефон и попробовала заставить меня позвонить по номеру на визитке. Я вяло и сонно сопротивлялась.