Он поднял взгляд, улыбнулся и встал. Ростом он был чуть ниже Акмета, поджарый и жилистый. Нестарое ещё лицо покрывала, как паутина, сеть тонких морщин. Чёрные напомаженные волосы блестели. Голубые глаза лучились добротой и радушием, а сияющая улыбка сразу располагала к себе.

– Здравствуй, Акмет, –  поприветствовал он и протянул через стол руку. –  Давно не виделись.

Акмет отметил ещё крепкое рукопожатие Главного Инженера.

– Да, давненько.

Главный Инженер жестом пригласил Акмета присесть, дождался, когда тот выберет подходящее кресло, вышел из-за стола и сел напротив.

– Итак, что привело тебя ко мне?

– Сразу к делу, да? –  Акмет ухмыльнулся. –  А не хочешь спросить, что нового? Как я живу вообще?

Главный Инженер как будто стыдливо опустил взгляд.

– Ты прав, извини. Я так заработался, что забыл, каково быть отцом. У тебя ведь сегодня выходной? Как насчёт поужинать вместе? Расскажешь о себе.

– Я здесь как раз для того, чтобы рассказать тебе кое-что.

Акмет закрыл глаза и собрался с мыслями.

– Последнее время мне постоянно снится один и тот же сон. Будто я всплываю на поверхность и вижу солнце. Но там жара, она сжигает мою кожу и выжигает глаза.

– Всё верно. –  Главный Инженер кивнул. –  На поверхности сейчас настоящий ад.

– Откуда тебе знать? Ты там не был. Никто там не был вот уже полторы тысячи лет.

– А мне и не нужно там быть, чтобы знать. Озоновый слой разрушен. Ледники растаяли. Ничто не защищает Землю от солнечной радиации. На поверхности выжженная пустыня и нет ничего живого. Ты в школе не учился? Как инженер, ты должен знать об этом.

– Да-да. –  Акмет отмахнулся. –  Знаю. Я вообще не о том. Просто подумал, ну…

– Ну?

Акмет замялся, опустил взгляд.

– Что, если мне подняться наверх ненадолго? Не ради любопытства. Я бы хотел сфотографировать солнце, понимаешь? Нарисованных картинок мало. А так люди бы увидели, ну… что-то новое, понимаешь?

Главный Инженер рассмеялся.

– Ну ты и позабавил меня.

– Так что?

– Разумеется нет.

– Но почему?

– Во-первых, солнечная радиация.

– Я надену защитный костюм.

– Ты сваришься заживо.

– Я пробуду там недолго. Всего несколько минут, чтобы сделать фото. Оценю обстановку и сразу назад.

– Ты не то что сделать фотографию, ты даже посмотреть на солнце нормально не сможешь. Оно слишком яркое, слепит глаза, выжигает сетчатку. Фотография этого не передаст.

– Я хотя бы попробую.

– Нет.

– Но почему?

– Я уже сказал –  это слишком опасно.

– Но я буду осторожен. Правда.

– Нет, Акмет. Это моё последнее слово. У тебя что-то ещё?

Мягкий радушный взгляд отца исчез, теперь на него смотрели наполненные стальным блеском глаза Главного Инженера. Акмет чувствовал себя так, будто разбежался что было сил, но не заметил железную стену и со всего маху впечатался прямо в неё. Невольно вспомнил, как отец говорил с ним в детстве: мягкий тон, но жёсткое слово. Проще голыми руками сдвинуть Пацифик, чем переубедить Главного Инженера.

– Ладно, я тебя понял, пап. Нет так нет. Больше не буду отнимать твоё время. Пока.

Акмет встал с кресла и быстро пошёл к лифту.

– Подожди!

Акмет нажал кнопку вызова и обернулся.

– Так как насчёт ужина? –  Это снова был отец, любящий и заботливый.

– Обязательно.

Лифт приехал, Акмет зашёл внутрь.

– Но только в другой раз, –  успел добавить он, прежде чем двери закрылись.

Рахан закрутил последнюю гайку, вытер пот со лба и облегчённо выдохнул. Он аккуратно положил гаечный ключ в сумку к остальным инструментам и сел на выступе, свесив ноги.

– Всегда знал, что ты с прибабахом, –  сказал он Акмету, потому что тот уже какое-то время молчал, –  но подняться на поверхность? Это ж чистое безумие. Тебе жить надоело?