Там, куда он шёл, была светлая кухня с топящейся печкой. Волк на кухню вошёл, а Полинка оттуда вышла.

В штанишках и розовой толстовке. Хвостики съехали и растрепались. Она жевала большую лепёшку и шлёпала шерстяными носками ко мне.

— Булечка, — сказала мне сестрёнка и протянула лепёшку.

— Спасибо, — постаралась ребёнку улыбнуться.

*****

Дом там, где мама. Полину мама родила поздно. У нас с сестрой двадцать один год разницы, и что девочка вполне могла со мной жить, как с мамочкой, ничего удивительного. Она меня иногда мамой и называла, когда родная мамуля пропадала на пару месяцев, что случалось с ней нередко.

Без аппетита жуя лепёшку, я медленно поднялась на ноги.

Долго думала, снимать обувь или нет. Решила остаться в одежде.

Я прошла именно в кухню, чтобы попросить животное не ходить голым при ребёнке. Двери на кухню не было. Вообще всё какое-то грубое, дикое без приятных женскому взгляду деталей. Пол не везде был обтёсан, да и стены так себе, не очень смотрелись, а на кухне и закоптились вовсе.

Печь была русской из камня, не из кирпича. Такое впервые видела. Имелась лежанка, голая без матрасов. За покосившейся железной дверцей играло пламя.

Два стола. Один видимо обеденный, у него стояла лавка и три табурета. Нормальных таких, под стать хозяину. Килограмм триста выдержат.

Точно такой же стол, доверху заваленный грязной посудой, стоял за печкой. Там же имелся большой кран с рычагом. Рычаг железный, а кран из лиственницы. Из него капала вода, стекала по каменной раковине и пропадала под полом в канализационной трубе тоже из лиственницы.

В кухне были окна, но закрытые снаружи железными щитами. И лампочка одинокая светила. То тускла, то ярко зажигалась. Видимо автономное электроснабжение.

Стояли деревянные бочки у дальней стены, над ними кривые полки с множеством мешков, торб и плетёных туесков. Пару чугунов за печкой, тоже грязные. Веник из грубых веток, другой из веничного сорго.

Оборотня бы одеть, чтобы своими органами не сверкал, а он лежал на полу, свернувшись в клубок. Когда я вошла, поднял уши вверх и приоткрыл яркие зелёные глаза. Так странно лежал, что не поймёшь то ли действительно волк, то ли пёс, но никак не человек. Только при пристальном взгляде, можно было рассмотреть плечи и мускулатуру.

Ничего говорить я ему не хотела.

Он не вёл себя агрессивно, этого было достаточно.

— Лада, водички, — пробубнила с набитым ртом Полина, и я подошла к столу, заваленному грязной посудой.

Нашла алюминиевую кружку. Заглянула в неё, понюхала. Пахло пивом.

Даже смешно стало. Я покосилась на волка. Нормально так жил этот тип. Пивко попивал когда-то.

Подошла к крану и пару раз нажала на рычаг. Вода полилась мощной струёй. Она, на удивление, оказалась тёплой. Я успела кружку сполоснуть и воды набрать. Вначале сама попробовала.

Ну, а вдруг в этом параллельном мире всё для человека отравлено. Но вода оказалась чистой и даже вкусной.

Полина выпила всю кружку. Естественно, после этого заявила:

— Писать.

— Отлично, — вздохнула я и взяла её за руку, направилась искать туалет.

Хозяина спрашивать было бесполезно. А скорее опасно.

Мы вышли в коридор. Впереди послышался удар. Резкий удар в дверь. Железо гулко отреагировало, у меня сердце в пятки упало.

— Кто-то пришёл? — спросила у меня Полина.

Я заглянула обратно в кухню. Оборотень продолжал лежать свёрнутым в клубок. Глаза закрыл, только уши настороже были подняты вверх.

Понятно, почему всё у него закрыто. Гостей не ждал.

От кухни справа имелся закуток, заваленный разным хламом. За ним дверь. Я её распахнула, там оказалось большое помещение. Нащупала выключатель.