— Я твоя звериная часть. Твоя волчица! Лада из клана Кветень.

— Ты мне не нужна, — разозлилась я и махнула рукой. По моей воли тьма закрыла, как покрывало, зеркало, и отражение осталось скрытым.

— Человек, — жалобно заныла волчица. — Оборот необратим, ты уже одна никогда не будешь.

Я на одной силе воле постаралась проснуться.

Проснулась.

Лежала в тёмной комнате на семейном ложе. Под соболиным покрывалом бельё оказалось хлопковое. Рядом спал мой самец. Он был слаб, хрипело его тяжёлое дыхание. Пальцы прохладные сплетались с моими под одеялом. У него такие глубокие порезы на теле, что я вспомнила о раненой ноге. Посмотрела на неё. Кровь не шла, но шрамы останутся надолго.

К волку задом повернулась и прижала к себе пуховую подушку.

Единственным источником света было оконце в купальне. Дверь туда была открыта, и яркое солнце узким лучом попадало в коридор.

— Ничего теперь не бойся, — слабо сказал Уар.

— Ты даже не спросил, хочу ли я, — по щекам потекли слёзы.

Я надёжно спрятала свою волчицу. Можно же с философской точки зрения подойти к тому, что произошло. В каждом человеке есть свой зверь, только показывать его и выпускать не стоит. Можно спокойно жить.

— У меня совсем мало времени приручить тебя, — тяжело дышал Уар.

— Мне казалось это вашего брата приручать надо, — ответила я.

— Нас даже подманивать к себе не стоит, — коварно прошептал волк. — А вот пугливую девочку нужно брать самому.

Он обнял меня со спины и прижал к себе. Было невероятно комфортно лежать на мягком меху согретой мужским… почти мужским телом.

— Есть закон, — хрипел он. — Закон истинной пары. С первого раза до конца дней. Он в крови, его приступать нельзя. Любой закон оборотней нужно выполнять беспрекословно.

Я закрыла глаза:

— И с кем она тебе изменила?

— С кем изменила, того нет в живых. Её нужно было убить сразу, а я не смог. Потому что истинная пара привязывает. Род их такой… Кобели, да суки, её отец и её мать были такими, но она превзошла всех. Спала с братом, когда вышла за меня замуж уже была беременной. Я пребывал… Я не поверил! Она убила своего ребёнка ещё в утробе, а потом со своим братом… Как бы я в такое поверил! Это для оборотней-волков нереально. Оказалось, возможно всё. Её отец от моих клыков защитил. Видела огромную Бестию? Это её мать-сука. И ты… Тут ты появилась. Как знак, что нужно продолжить род. После этой истории на всё волчье племя упало проклятье. Женщины одна за другой заболевали, дети перестали рождаться или рождались сразу Бестиями. Оборотниц не осталось. Кланы поредели. Города остались в запустенье. Я вроде при жене, но без истинной пары остался.

— А люди?

— Люди не рождают оборотням потомство. Многие ушли к людям, но за триста лет никто из них не родил волчонка.

— Сколько?! — ахнула я и повернулась к нему. — Триста? Сколько тебе лет, Уар?

— Триста пятьдесят два года, — улыбнулся он, показав мне свои клыки. — И жил я в людском мире, ничего хорошего. Волки там слабеют.

— А мне двадцать пять! Фу! — я опять отвернулась от него. — Уар, а мы можем пожить в людском мире? Мне вот очень хочется домой.

— Не думаю, что тебя полезно вернуться.

Уже так хорошо говорил, что маячило развлечение в виде долгих посиделок. Хотя зачем мне оно?

— Ты колдун, — шептала я в его широкий рот, убирала пальцами от лица колючую бороду. Я не хотела секса.

Он поцеловал мою шею, спустился ниже.

— Еле живой, а туда же, — я с лёгкостью вывернулась из его ослабленных рук, вскочила с кровати. Он не настаивал, так и остался лежать на боку.

*****

Дождь пошёл. Я смотрела в маленькое оконце в купальне, за которым стеной ливень, возможно последний в этом году. Оттепель и сразу дождь.