Я закрыла руками лицо и чуть не расплакалась.

Какой же гад! Тварь бесчеловечная… Или он…

Он же ей косички заплетал. Ребёнок его не боялся. Может. У него свои дети есть или были.

Я дерзко посмотрела в его лицо. Уже лицо. Он такой высокий, что пришлось гордо нос задирать.

На слабо возьму. Рискну.

Играл в жестокую игру!

— Хорошо. Выкидывай ребёнка на улицу, — шмыгнула я носом, продолжая сдерживать слёзы.

Оборотень невозмутимо повёл бровью и зашёл в маленькую комнату.

Я за ним кинулась и уткнулась в его гребень на спине, когда он остановился.

Не понимала, кто кого тут на слабо брал и кто кого обманывал…

Его шерсть пахла деревьями. Была мягкая и приятная на ощупь. Как-то само собой получилось, что я обтёрлась об неё щекой и положила ладони на широкую спину. А она вся в крепких стальных мышцах. Глаза зацепились за сильные предплечья в венах…

Такой… Мужчина…Самец…

А вдруг я действительно вернусь домой и никогда не узнаю… Каково это… Вот с таким высоким, сильным, диким. Заботливым… Не выкинет он Полинку никуда, понятно же, что хорошо относится к детям.

Такой странный. Сказочный. И вроде действительно хороший человек, но в то же время хищник. И слова его двоякие, как его двуликость.

Наверно необычность и ситуация, где я полностью беззащитна, сыграли со мной злую шутку в виде лёгкого возбуждения.

Страшно. Саму себя испугалась, отпрянула от оборотня и глаза закрыла.

Что вообще за ненормальность во мне появилась? После «домашнего секса» потянуло на экзотику? Да на какую! Сверхъестественную.

Он бережно захватил меня в свои объятия, чуть касался руками. Склонил свою голову и закопался носом в мои локоны. Вдохнул полной грудью. Я ему до плеча макушкой не доставала. Какой он... Здоровый!

Затряслись губы и задрожали колени, когда костяшка указательного пальца его большой руки провела по моему виску, щеке к губам. Скользнула к подбородку.

Когтистые пальцы прикасались к коже на шее. Чуть-чуть, еле ощутимо, от этого и щекотно и трепет бешеный. Ниже по ключице, по рельефу бретелек майки и лифчика. На грудь упали четыре пальца и аккуратно коснулись сквозь ткань, стоящего от возбуждения, соска.

Шарахнуло искромётным ощущением, словно током дёрнуло. Соски у меня слишком чувствительные.

Я ударила оборотня по руке и отшатнулась, глядя в пол.

Сейчас я буду платить за постой.

Не думаю, что это будет приятно. С другой стороны я ж не пробовала…

Уар отошёл от меня. В дверной проём я видела, как он уходит, тащит на кухню тушу кабана. Забыв напрочь про меня.

А вот здесь было обидно.

4. 4

Глава 4

Просыпаться не хотелось. Полина уже сбежала из кровати. Сквозь дремоту слышала, как она читает стихи оборотню и поёт ему песни. Пахло вкусно выпечкой и жареным мясом.

А на меня наваливалась тоска. Если первый день в этом месте был неожиданным, в каком-то шоковом состоянии протекал, то теперь реальность меня придавила, и стало совсем плохо.

Маму жалко. Вот ничего так не волновало, как её слабое сердце. Папу не жалко, он там за границей спокойно отсидится, если не повяжут и не выдадут по какой-нибудь конвенции.

Женю не жалко. Не очень то и хотелось за него замуж. И его «домашний» секс вообще не впечатлял. Подруг не жалко, они, наверно и не вспомнят обо мне. Пропала в лесу, как здорово! Так ей и надо…

Почему я раньше не думала, что меня окружают такие люди?

У меня близких только мама и Полина, остальные – пыль, которую со временем нужно стирать, чтобы стало чище.

— Ладушка, а ты заболела? Дядя спрашивает, не хочешь ли ты горяченького? — заглянула мне в лицо Полина, сегодня с двумя косичками завёрнутыми в баранки. Вплетены в тёмные волосы две красные атласные ленты.