На этом мне стало совсем трудно дышать, а внизу живота странно запульсировало. Так, что, краснея и замирая от собственной распущенности, ладонь прижала, чтобы хоть как-то утихомирить томление. Между ног ещё немного тянуло, но больше смущали новые чувства. И вызывали их воспоминания дикого акта со Зверем. А по-другому это не назвать! Это не секс, не любовь... акт, для выплеска желания, для утоления похоти. И я до сих пор не понимала, как могла так низко опуститься и отдаться какому-то злодею в подъезде? Зверю! Кто женщину и за человека не считал. А я категорически относилась к тому числу девчонок, кому нравилось ощущать себя любимой, дорогой, единственной. Мне нравилось, когда меня оберегали. Мне нравилась обходительность, деликатность. Мягкость, нежность. Поэтому я в очередной раз поморщилась – я не хотела бы стать девушкой Зверя. Хотя он и предлагал. Но сама мысль, что это могло случиться – не-е-е-ет, категорически нет!

Он и встречался с девчатами недолго. Пока не надоедали, а если учесть, что надоедали они ему быстро... то я за то время, что значилась подружкой Ильи, от череды новых лиц возле Глеба порядком устала. После третьей даже перестала запоминать имена. Хотя, он не сильно девочек в тусовки водил, но всё равно пересекались, и я с неудовольствием отмечала, что такого непостоянного парня ещё поискать. Ни в жизнь бы с таким не желала встречаться. Извелась бы вся. И гордости бы не осталось.

Зато увлечения разными видами борьбы принесли ему большие заслуги, почему в институте до сего момента и закрывали глаза на его многочисленные пропуски экзаменов. Что уже говорить об игнорировании учебных занятий.

Правда после очередных разборок, которые прогремели на всю страну... поблажки закончились, и, избегая суда и тюремного срока, отец Ильи выбил для парней наказание в виде служения отчизне!

Я толком не понимала, почему некоторые ржали, уж лучше бы в тюрьму, но, вникая в суть, тоже задумалась, а стоило ли... Времена смутные, неспокойные. На границе с Чечней вечно какие-то громкие стычки. По телевизору часто показывают боевиков, угрожающих неверным.

Война пугала, но я до последнего верила, что служение родине – это почётно и правильно. Будь то женщина или мужчина! Страна ценна гражданами, и, если они доказывают свой патриотизм, значит страна может быть спокойна – её есть кому защищать! Тем более наш городок на Северной границе... на один квадратный метр военных было больше, чем гражданских. Считай, сам бог велел!

Да и сама я мечтала спасать, поэтому поступила в медицинский. И если получится, с радостью стану военнообязанной. Тем более, есть куда податься. Петрозаводск недалеко... Да и родной городок хоть и серый, но наводнён воинскими частями. До последнего был тихий, скучный, пока Илья и Глеб не собрали свою банду и не начали его «прославлять».

Молодые, наглые... вошли в силу и стали откровенно борзеть.

Я не особо рвалась вливаться в их компанию, но родственники наставительно, и даже требовательно рекомендовали, чтобы я вышла замуж за Новика. Деньги, власть...

Было противно так опускаться до меркантильного, но отчим едва не вколачивал простую истину: красивая баба должна приносить деньги. Курица, зато на золотых яйцах! Быть тебе под мужиком! И если у мужика кошелёк и власть – раздвинула ноги и терпи! Радуйся, что именно тебя еб*!

Я первое время мечтала, что отчим отстанет, но нет...

Потом надеялась на мать, но и она не вставала на защиту.

- Я тебя одеваю, кормлю, кров над головой, институт теперь тащу!!! Пора за мозги браться и самой выкручиваться. Не под Илью ложиться, так ищи другого, но не менее денежного, - и категорично пальцем в грудь, грозно сверкнув голубыми глазами. Мамка красивая, стройная, но характер... И любить не умела никого, кроме себя. Мне досталась внешность матери, а вот спокойствие – папы. Жаль, его больше нет.