Так просто. И так прозвучало щемяще. Столько тихой боли мелькнуло в этих словах, что я даже вздрогнула. Медленно отжала свои непослушные волосы, пряча взгляд.

— Я, кажется, уже чистая. Полотенце тут есть? Или так и будем сидеть до утра в пене и холодной воде: только ты, я и мочалка?

Вечно улыбчивый Кот почему-то даже не усмехнулся. Он ждал другого ответа? Что мне было сказать? «Не отпускай никогда-никогда-никогда, я вся ваша навеки!» И что бы он делал со всем этим счастьем? Ненужным и несвоевременным.

Медленно встал, тут же развернувшись спиной ко мне, и вышел, больше не проронив даже слова.

Обиделся на меня? Почему и за что? Что тут, черт подери, происходит?

Мучительно и неуклюже я попыталась встать. Не получилось. Голова кружилась еще очень здорово, ребра нещадно болели, а рука почему-то отказывалась работать. Зато получилось встать на твердые и непоколебимые почти четыре точки опоры. Это когда жопка кверху, нос вниз. Зато не качает и падать невысоко. Сейчас я крепенько уцеплюсь рукой за край ванны, сяду тихонечко на колени, а там...

— Ты получаешь какое-то странное удовольствие, делая глупости, Лю? Я принес полотенце, куда поползла.

Стою я такая красивая на четвереньках, а где-то там, выше, мужчина моей мечты удивленно смотрит на все это безобразие. И, видимо, даже сочувствует. Ну и кто я после этого?

— Даже не спрашивай. Помоги лучше мне встать.

На спину приземлилась пушистая ткань, обернулась вокруг бренного тела, промокая и оборачивая. Черт! Вот это я влипла. От одной только мысли о том, что эти крепкие и красивые руки мужские осторожно проводят ладонями по спине, меня затрясло, как в строительной камнедробилке.

А потом эти самые руки меня осторожно подняли, подхватив, и унесли, как ту самую мышь, в когти попавшую к сытому хищнику.

— Мне бы одеться. Хоть капельку, — голос я все таки подала, на всякий случай. — Разнообразия ради, немножко совсем. А то у нас явное гендерное неравноправие. И вообще, зачем ты меня совершенно раздел?

Ничего не ответил. Принеся меня молча на кухню, осторожно выгрузил на маленький кожаный диванчик. Тут было уютно: круглый деревянный стол, над которым висел красивый соломенный абажур светившего теплым светом светильника.

Невзирая на белые ночи, в доме было довольно темно: кухня разместилась на большой застекленной веранде, плотно увитой диким виноградом. Кожаная мебель, темные шкафы. Марк быстро осваивался здесь, нашел чашки, включил электрический чайник. Он вообще выглядел тут органично и сосредоточенно, точно капитан небольшого суденышка, что уверенно идет по волнам прямо в шторм.

— Пиджак и белье уже в стирке, платье... я твоими вещами чуть позже займусь. Прости, нужно было тебя осмотреть и быстро растереть. А пока могу только дать тебе еще одну свою, запасную футболку. Последнюю. Могу для равноправия снять свою мокрую и повесить на сушку.

И я не успела ответить ему, как одним ловким движением Кот сдернул с себя все еще влажную серую футболку и остался в одних только джинсах. Я только пискнуть успела. И попыталась зачем-то плотнее закутаться в банное полотенце. За что мне эта пытка мужчиной? Снова и снова. Он был великолепен. Раздетый значительно лучше прилично одетого. Таких надо показывать в каждом кино, и настроение женской половины планеты сразу улучшиться. Воздух будто сгустился вокруг. Мне стало душно.

А Кот лишь бровью повел в ответ на мою странную реакцию и повернулся спиной. Шок номер два. Не, спина была у него изумительная: тугие выпуклости и впадинки, как рисунок на морском дне. Но дело не в этом. Во всю спину Кота красовалась роскошная цветная татуировка: морда хищника (из семейства кошачьих, конечно же). Зверь очень внимательно смотрел на меня своими необыкновенными глазами, словно он что-то знал.