И только войдя уже внутрь, я внезапно сообразила: время то самое. Пропавший вдруг Кот может ждать меня в условленном месте: в вестибюле станции, на звезде, в самом центре, под куполом.

Ноги вдруг стали ватными, захотелось опять убежать. Психичка ты, Илона Олеговна, явная. Все равно нет его там, и быть просто не может, уймись уже.

Шаг, другой. Короткий спуск по лестнице. Ровно четыре ступени. Звезда мозаичная на полу, строго в центре круглой площадки под куполом вестибюля. И стоящий в ее центре мужчина, внимательно смотревший в свой телефон. Еще шаг, он поднимает глаза, мы встречаемся взглядами. И я понимаю... что зря.

Я напрасно шаги эти делаю, нужно разворачиваться и бежать или провалиться сквозь землю. Закрыть руками лицо, раствориться в толпе, испариться. Потому что прямо сейчас я пропаду.

Этот... человек Котом быть просто не мог, он право на то не имел совершенно. Потому что это для меня было бы слишком жестоко, несправедливо, ужасно, смертельно.

Мужчина, смотрящий сейчас мне в глаза, был моим идеалом. Рост, размер, прищур чуть раскосых темных глаз, нос, подбородок, улыбка и даже одежда. Вот как будто бы кто-то мстительный и очень злой поковырялся в мозгах у Илоны Король и слепил это чудо.

Он существует, реален, стоит, как ни в чем не бывало, и пристально смотрит на заплаканную и взъерошенную идиотку — меня.

Нет. Простите высокие силы, Господь Бог или ты, Мироздание, но больше я так не могу.

Развернулась и побежала. Куда? Мне было неважно. На край света, подальше, зарыться в песок с головою, умереть там от голода и от тоски. Прочь, прочь! Ни видеть, ни слышать, я не хочу больше мучиться. Быстро!

В сумочке звонил телефон. Звонок, другой, десять, пятнадцать. А я бежала.

Со всего маху вдруг налетела на огромного толстого мужика, подвернула лодыжку, почти что упала.

Остановилась, приходя понемногу в себя, выхватила трубку из сумки, нажав на прием, все еще плохо соображая, что происходит.

— Просто остановись. Ты меня слышишь? Стой, где стоишь.

Его голос. С незнакомого номера он прозвучал как луч солнца в ночном кошмаре моего помутнения, как тонкая ниточка разума.

Я стояла и плакала снова. Горько, навзрыд, прямо посреди тротуара на проспекте Стачек. Клапан плакательный во мне был открыт накануне? Вот и получите.

Уже спустя пару минут чьи-то крепкие руки обняли, прижали к широкой груди. Я зажмурилась. В нос ударил очень легкий запах полыни, дорог, самолета.

— Что ты с собой сотворила. Люсь? Ну как оставить тебя, ты мне скажи?

— Ты пропал.

Две ладони обняли мое лицо, медленно отрывая от стремительно намокающей толстовки.

— Я же сказал тебе — прилечу. Это что значит?

Какая же я идиотка. Нет, конечно, в мою гениальную голову не пришла эта странная мысль: он был в самолете. Громко всхлипнула и открыла глаза, через секунду уже понимая, что точно погибла. Не нужно было мне останавливаться.

На меня тревожно смотрел мужчина из моих тайных снов. Из тех, о которых мы никому не рассказываем.

Русалочий разрез темных глаз, русые, слегка вьющиеся волосы. Крупный нос с горбинкой, тяжелый подбородок с милой ямочкой, резные красивые губы. На голову выше меня, очень широкий, от него просто веяло силой. И смотрел он на меня так... как на маленького ребенка: нежно и очень встревоженно.

Ну, здравствуй, беда моя новая. Мало мне было. Влюбиться в мужчину с самого первого взгляда, безнадежно и неразделенно? Могу, практикую, учитесь. Зато успокоилась сразу, поток слез как-то иссяк. Выглядела я, наверное, теперь потрясающе: опухшая, мрачная, красная и точно с круглыми глазами.