Сажусь на сиденье, констатируя: лучше бы он этого не делал.

Тачка оказывается не просто старой, но еще и грязной. Брезгливо оглядываюсь по сторонам. После моего идеально чистого «Мустанга» ощущение, что я попал в контейнер с мусором.

А когда водила, не щадя свой драндулет, давит на газ, и тот, истошно вопя, трогается с места, а внутри начинает что-то дребезжать, в голову приходит мысль, что вариант пойти пешком был не такой уж и плохой.

Проехав перекресток, гребаный таксист отворачивается от дороги и интересуется:

– К родственникам, али как?

– К родственникам, – отвечаю, за него смотря, куда мы несемся.

– С какой целью?

На ощупь вытаскиваю пятисотку и. протягивая ему, выдаю желание:

– Заткнись и смотри на дорогу.

– Понял. Конспирация.

Хочется закатить глаза, но я вздыхаю и отворачиваюсь к окну.

Дорого мне обошелся секс с Элей.

Съехав с трассы, мы выезжаем на дорогу, ведущую в деревню. Смотрю по сторонам на место своего временного заключения и все больше унываю. Одна улица, через дом заколоченные избы. Здесь действительно одни пенсионерки живут. Отец не шутил. Треш!

– Где тебе остановить? – отмирает мой таксист.

– Давай здесь.

Выхожу, смотрю по сторонам. И куда идти?

Замечаю в соседнем дворе зависшую кверху пятой точкой бабку. Посмотрели бы питерские девицы на местную йогу, офигели бы.

Делаю шаг в сторону, чтобы подойти к забору и, чувствую, что нога едет. «Ловлю» тело, восстанавливаю равновесие, но буквально теряю нижнюю челюсть.

Это что? Навоз?!

Отхожу в сторону и, кривясь, смотрю на фирменный кроссовок, перепачканный в экскрементах коровы.

Да е-мое!

Видел бы Брюс Килгор, разработчик «Найк Аир», в каком дерьме оказалась его брендовая вещь!

И что теперь? Кроссы на помойку и мне выдадут лапти?!

Как могу вытираю подошву об траву и продолжаю путь к забору, теперь уже внимательно смотря под ноги, чтобы не вступить в еще одну мину, и задаю вопрос пятой точке:

– Женщина, подскажите, где дом Анны Васильевны?

Бабка разгибается и смотрит на меня, как на инопланетянина.

– Это ж кто?

Звездец! Она у меня это спрашивает?! Для полного счастья не хватает, чтобы сейчас эта Тортилла сказала, что здесь такой нет, и я целый день убивался зря!

Стою, пялюсь на нее и жду приговора.

Йогша, несмотря на пышные формы, довольно шустро подходит к крыльцу и кричит:

– Михалыч! Михалыч!

Поднимается по ступеням и добавляет:

– Откликнись, старый!

На крыльце появляется новый персонаж этого захолустья – тощий зачуханный дед в потасканной одеже. Дуремар – тут же окрещаю его я.

– Чё тебе?

– Анна Васильевна у нас имеется?

Тот, морща лоб, чешет затылок и, с интересом разглядывая меня, сообщает:

– Васильевна имеется. Нюрка. А Анны нету.

Напрягаюсь, выжимая свою память. Нюрка… Точно. Отец говорил же как-то: баба Нюра.

– Она! – выдыхаю с облегчением.

– Дёмина?

– Ага! – веселею я.

– Иди туды, – махает он, показывая направление. – Еёный дом самый крайний.

– Спасибо!

Выдыхаю. Какое счастье! Пройти улицу, и я добрался!

5. 5 глава. Засада

Отправляюсь вперед по улице без приключений, но через два дома дорогу неожиданно преграждают птицы. Если не ошибаюсь, гуси.

Идти по обочине, где в траве могут поджидать вонючие неприятности, не хочу, и я шугаю несанкционированный митинг. Часть птиц сваливает в сторону, часть остается, но я шагаю вперед, рассчитывая, что со следующим устрашающим действием и остальные тоже свалят и дадут пройти. Вот только неожиданно мои планы нарушает здоровенный гусяра. Расправив крылья и издавая устрашающие вопли, он оказывается напротив, всем своим видом показывая, что за беспредел, который я устроил, мне придется иметь дело с ним.