Но тут в дверь постучали и нарушили весь тайный совет. Изабелле молчаливый слуга принес огромный фартук из грубой коричневой ткани, весь в пятнах и заплатах, огромную неповоротливую метлу, и еще более огромное и более неповоротливое ведро на веревочной ручке.
- Прощения просим, молодая госпожа, - смиренно кланяясь, произнес слуга, прижимая руки к груди. - Фея-Крестная велела вам это передать. И приступать немедля, а она будет наблюдать из окна.
- Хорошо, - произнесла Изабелла, мигом поскучнев. - Передай ей, что я сию секунду исполню ее приказание.
Слуга снова поклонился и вышел, а белка заскакала на столе, как умалишенная.
- А! - простонала она. - А! Про твое наказание-то мы забыли!
- Придется прежде мести двор, а это вовсе не так весело, - мрачно подвела итог Изабелла. - А потом, кто знает, хватит ли у меня сил на преображение сестер.
- Хватит, - хитро произнесла вдруг белка. - Давай сделаем так: ты поможешь мне, а я помогу тебе… Если ты раздобудешь для меня немного, совсем немного той сладкой жидкости, что пахнет лучшим шоколадом и которую распивают твоя мачеха и Фея, то я, так и быть, раздобуду тебе того, кто за тебя выметет двор и переберет чечевицу!
- Коньяка?! - возмутилась Изабелла. - Что, опять?!
- Что? - возмутилась белка. - У меня голова болит после вчерашнего. И мне никто с утра целебного горячего шоколада не предложил. Ну, ты идешь? - в ее голосе послышались капризные нотки. Она прилегла на бочок, закатила глаза, приложила ко лбу лапу. - Ну, давай скорее… видишь, я ослабеваю! Меркнет свет в глазах! Колдовать вообще не могу…
Изабелла вынуждена была подчиниться.
Она тайком прокралась на кухню, и, пока все заняты своим делом, и никто не видел, стащила у повара бутылку лучшего коньяка и крохотную рюмочку.
Там же она раздобыла шоколаду, которым повар намеревался полить мороженое и десерты, и пирожное с кокосовой стружкой и нежным белым кремом на тот случай, если капризная белка захочет поесть. Со всем этим добром она, обмирая от страха, быстро-быстро пробралась обратно в свою комнату, где ее уже ждала развеселая компания.
Обе сестры, которых просто распирало от любопытства, что ж такое придумала Изабелла, и пара преуморительных животных: тощий и длинный заяц с такой изумленной мордой, будто его сию минуту что-то треснуло по голове, и толстый, как мохнатый мяч, енот с обширным задом.
Заяц робко держался за юбку Анны, из чего Изабелла заключила, что Фея не только ей выделила горе-наставницу, но и сестер осчастливила.
Енот меланхолично что-то пожирал, сидя на полу.
Белка с видом жестокого диктатора вышагивала на столе, похлопывая по лапе зубочисткой. Для полноты картины ей не хватало лишь подкованных железом сапог, чтоб они зловеще гремели гулкими шагами.
- Нас сбросили со счетов! - шепелявым диктаторским голосом пищала белка жестко. - Нас ни во что не ставят, в нас не верят! Все роли распределили, а нам остается лишь жалко дрыгать лапками, как марионетки! - она хищно сжала кулачок и оглядела горящими глазами присутствующих. - Но мы дока-а-афем, мы обязательно докафем, фто мы - сила!
- Да-а-а! - не выдержал экзальтированный нервный заяц, в нервном тике заколотив лапой по полу. Енот меланхолично перетирал какую-то еду зубами.
- О, коньячок, - обрадовалась белка, потирая лапки. - Наливай!
Изабелла со вздохом подчинилась. Белка цепко ухватила лапкам наполненную рюмочку и опрокинула ее содержимое в жадно раскрытый рот.
- Глык, глык, глык! - сказала луженая белкина глотка.
- Слава богу, она замолчала, - с облегчением произнесла Анна. - Ну? Зачем вы нас позвали? Что задумали?