- Как скажешь, дорогой. Да я бы даже и если захотела выйти, охрана твоя не выпустит. У тебя тут пропускная система, как в Кремле, ей-богу. Какие-то проблемы с бизнесом, что ли?
- Иди уже!
- Молчу-молчу, не сердись, милый.
Она берет Костю за маленькую ручку и тащит его к выходу. По ее стремительной походке сразу видно человека, который не привык заниматься детьми и эгоистичен до крайности. Потому что ей даже в голову не приходит подстроиться под короткие детские шаги. В итоге Косте приходится буквально бежать за ней трусцой, чтоб не упасть.
Он оглядывается на Настюшу и делает большие заговорщицкие глаза. Моя сестрёнка сразу же выпускает дверь и шустрым бесшумным мышонком бежит следом за ними по коридору.
М-да, Ангелина и не подозревает, что ее ждёт на прогулке. Эти двое деток, когда оказываются вместе, способны иногда свести с ума своими шалостями.
- Катя... посмотри на меня, - произносит голос босса.
Я перестаю прислушиваться к затихающему топоту и оглядываюсь на Царевичева. Наконец-то мы с ним наедине.
Он не спускает с меня глаз. Сверлит взглядом так напряженно, как будто от визуального контакта зависит вся его жизнь.
- Я понимаю, что ты мне не веришь и теперь вряд ли вообще когда-нибудь поверишь, - глухо говорит он. - Но я действительно разведусь с женой. Мое заявление уже отправлено. А то, что ты сейчас видела... это недоразумение. Ангелина просто провоцирует тебя, понимаешь?
Я смотрю на него молча.
Мне очень хочется сказать, что их разговор с женой - не секрет для меня, хочется его успокоить... но после переосмысления собственной глупости я опасаюсь действовать на эмоциях.
Сомнения хоть и ослабли, но всё так же терзают меня изнутри. Чувствую себя легкомысленным мотыльком, который летел на яркий свет самой прекрасной любви... а попал в ловушку тисков между личными принципами и чувствами.
Нельзя показывать свою слабость. Нельзя дать понять, как сильно я люблю его...
Потому что мой босс - хищник по натуре. Он может в любой момент соблазнить меня с такой лёгкостью, что я и опомниться не успею. В этом я уверена. А вот в том, состоится ли развод - уверенности гораздо меньше.
Мою молчаливость Царевичев трактует как-то по своему и недобро сощуривается.
- Нет, Катя. Если ты надумала снова сбежать, то не выйдет. У охраны есть четкие указания - не выпускать тебя никуда без моего разрешения.
От изумления перед таким наглым посягательством на мою свободу у меня непроизвольно приоткрывается рот.
- Не выпускать? Ну, знаешь ли... это уж слишком. Я не твоя собственность, Артём!
- Ты не собственность, - соглашается он и тут же опровергает сам себя: - Но ты моя. И точка.
- Да ты... ты просто... просто... - я шевелю губами, не в силах подобрать слов. - А как же моя семья?! Подруга? У нас с Настей есть отец, между прочим! Он будет переживать...
«...наверное», - мысленно заканчиваю я фразу, но Царевичеву об этом знать необязательно.
- Твой отец пьет третий день со своей женой, - буднично сообщает Царевичев. - Ему не до твоих проблем.
- Откуда ты знаешь?
- Мои ребята незаметно присматривают за ним. На тот случай, если понадобится вызвать неотложку и откачивать твоего отца. Потому что бухает он в таких количествах, что это опасно для организма.
- Он всегда так пьёт и... неважно! Артём, ты не можешь запереть меня у себя дома, как какую-то домашнюю зверушку! Это же...
- Тише, тише... - Царевичев вдруг оказывается рядом и притягивает меня к себе. - Никто никого не запирает, маленькая моя. Я просто хочу защитить тебя. Хочу, чтобы ты осталась рядом со мной. И я за тебя... боюсь.