На ринг «Боксинг гардена» выходили новые бойцы, становясь новыми чемпионами. Появлялись новые боссы, занимающиеся этим бизнесом. Слегка потяжелевший и постаревший Роллингс сидел в вип-ложе и, куря сигару, со скукой смотрел на происходящее в ринге действие. Два тяжеловеса, перетаптываясь на месте, от души мутузили друг друга, обмениваясь тяжёлыми плюхами. Попивая виски, заговорил один из новых меценатов бокса Тобиас Полак.

– Крепкие подбородки у парней. Хорошо дерутся, оба достойны стать чемпионами. Что скажете, мистер Роллингс?

Роллингс оторвался от созерцания и, выпустив кольцо дыма, ответил: «Здоровые примитивы. Несколько лет назад мне довелось увидеть настоящего боксёра будущего. Мне кажется, что именно таким станет бокс через десятки лет. Звали парня «Летучий голландец».

– Оригинальное прозвище, как корабль-призрак.

– Именно так, Тобиас. Это был настоящий призрак ринга, по которому никто из претендентов и чемпионов не мог толком попасть. О себе он говорил словами неизвестного мне боксёра: «В ринге я порхаю как бабочка и жалю как пчела». А уж чемпионов валил с ног за милую душу. Таких боксёров я больше не видел.

– Как его звали и где он сейчас?

– Голландец Мик Кирк. Он подался добывать золото в Калифорнию. Больше я о нём ничего не слышал.

С некоторым чувством ностальгии я пригласил своих спутников в знаменитый «Боскинг гарден» на Манхэттене. Купив дорогие билеты, мы уселись смотреть бои на хорошие места. Эпоха великих технарей 20-го века была впереди, а ныне профессиональный бокс делал первые шаги. На драку мне было скучно смотреть, хотя бой был кровавым, оттого зрелищным. В перерыве мы вышли в холл, решив перекусить в буфете и просто размяться.

Я рассказывал о временах, когда сам дрался на ринге. Вдруг услышал оклик:

– Голландец!

Обернувшись, увидел, что ко мне идёт самый понимающий бокс промоутер, с которым меня свела судьба в этом времени. Звали его Роджер Роллингс. Я улыбнулся в ответ, протягивая руку для рукопожатия.

– Кого я вижу, нестареющий Роджер! Господа, дамы, позвольте представить вам лучшего дельца от бокса Нью-Йорка, мистера Роллингса. Было время, когда он патронировал и меня.

– Мик преувеличивает. Хотя, не скрою, мне приятна такая оценка лучшего боксёра всех времён по прозвищу "Летучий Голландец".

Елена взяла его в оборот.

– Вы знали Мика раньше?

– Не только знал, но и устраивал его бои. Каких-то пять лет назад имя Мика гремело на весь Нью-Йорк. Непобеждённый чемпион Америки. После перерыва вы увидите финальный бой вечера. Чемпион Норби Стаилз побьёт претендента южанина Генри Маккола. Так вот, Мик разделал бы обоих «под орех».

– Почему? Мы видели очень сильных бойцов.

– После перерыва, мэм, вы увидите ещё сильнее. Вы правы, если попасться под такой удар, можно не встать с ринга. Только Мик не давал сопернику такой возможности.

Девушка посмотрела на меня новым взглядом.

– Жаль, что я не видела тебя таким.

Тут влез Роулинг, смекнувший, что благородная дама со мной.

– Это легко устроить, если вы упросите Мика выйти на ринг.

– Вот же ты жук, Роджер.

– Все ищут выгоду, а тебя помнят. Твоё фото выставлено в зале боксёрской славы Гардена, а портрет маслом находится в галерее на Бродвее.

– Михаил, это не опасно?

– Не знаю, Елена, но надеюсь, что не потерял хватку.

– Мик, так ты согласен! Я объявлю тебя после главного боя.

– Кого выставишь против?

– Кувалда Шульц. Немец, силен, но медлителен. Имей в виду, у него очень сильный левый свинг. Если попадёт – падают все, даже Стаилз. Но в тебя он не попадёт.

Для виду я ещё колебался, хотя всё уже решил. Мне снова захотелось ощутить атмосферу ринга.