- Кричать? – не понимаю к чему он. В его присутствии я превращаюсь в маленькую глупую дурочку, не понимающую намеков.  С ним все буквально. 

- Когда я буду драть тебя, ты будешь кричать моё имя, умоляя не останавливаться. – дерзкое заявление в его положении. У меня живот сводит от него. Ощущение, что мужчина уже запустил пальцы в мои трусики.

- Сначала выберитесь отсюда. – стараюсь говорить ровно. Внутри меня нет ни тени спокойствия, я на взводе. Не понимаю, почему все это время нахожусь тут. Снова. Пытаюсь рассмотреть его, впитать каждый сантиметр его накаченного тела. Становится только хуже. 

Всю вечеринку я думала только о нем. Сравнивала каждого парня с ним. Чёртово наваждение. Что в нем такого особенного?

Признаю. В нём все ОСОБЕННО.

Мужчина не выходит у меня из головы.

- Не переживай за меня. – хрипло говорит мужчина, издавая звук, похожий на смех. – Не успеешь трусики поменять, как заберусь под них.

Сливаюсь с платьем от его слов. Мне становится жутко стыдно, что он догадывается о моем возбуждении. Веду себя как дурочка. Хотя, у меня, наверное, на лбу неоновыми буквами все написано. Как же побороть это все?

Моя подруга сказала бы, что нужно хорошенько потрахаться или хотя бы помастурбировать, чтобы снять сексуальное напряжение.

Разворачиваюсь на пятках и иду к выходу, ругая себя за глупую выходку, нельзя к нему заходить. Мужчина опасен. Мне не десять лет, чтобы вести себя так глупо и необдуманно. 

- Анжелика. – тихо окликает он меня, и я послушно оборачиваюсь. – Не закрывай сегодня дверь.

Я долго стою под ледяным душем, пытаясь снять напряжение в мышцах, кожа продолжает предательски гореть. Феромоны мужчины свели меня с ума, его тестостерон свалил наповал. Мне двадцать пять лет, у меня два высших образования и безупречное воспитание, почему я веду себя как сучка при течке?

Стираю щеткой с себя следы его прикосновений взглядом. Уверена, что он тоже неплохо изучил мою фигуру. Есть на что посмотреть. Каждый день без выходных я по несколько часов тренируюсь, не жалея себя. В моем теле нет ни одного грамма жира. Попкой можно рекламировать орехи. 

Немного остудив пыл, я натягиваю на себя хлопковую пижаму нежно-голубого цвета с единорогами. В ней я выгляжу на лет шестнадцать, если не меньше. Несмотря на свой возраст, двадцать пять лет, я любила милые пижамки приятные телу. Вообще, я не признавала сексуальное бельё и прочие прибамбасы. Всегда выбирала практичность.

Моя сексуальная жизнь в таком позднем возрасте была тухлой. Ее вообще не было. Меня окружали только сыновья друзей моего отца, которые вызывали во мне омерзение. Я не переваривала их всех, и лучше бы умерла, чем связалась с кем-то из них. Все они сидели на легких наркотиках и бабле, интересы были ограничены вышеупомянутым, и они жаждали только власти.

В институте у меня не было возможности построить с кем-нибудь отношения, кто-то из парней боялся моего отца, а кому-то отец доходчиво объяснил, что убьёт, если они притронутся к его единственной дочери. 

Вообщем, я перестала ждать принца и решила взять все в свои руки. Женщина может добиться всего сама! 

Мой папа был классическим мафиози, прямо таким, как показывают в кино. Настоящим крестным отцом, способным убить кого-нибудь в гостиной во время ужина. Он был жестоким и черствым человеком, когда-то сильно любившим свою семью, но с годами он просто разучился любить. Его забота напоминала гильотину. Рядом с ним я задыхалась.

Когда мне было десять, мы переехали в Америку, чтобы вылечить маму от лейкемии. Папа работал как на каторге, выполняя любую чёрную работу, чтобы найти деньги на ее лечение. Когда он раскрутился и заимел много денег, было уже поздно. Мама умерла, оставив нас одних. Какое-то время он горевал, заливал водкой свое одиночество, а потом привёл в дом Ирину, ей было всего двадцать, она была старше меня всего два года. Мачеха из нее была так себе.