– Весь смысл твоей работы в том, чтобы выполнять то, что я скажу. Не думаю, что ты интересовалась у каждого озабоченного своей внешностью клиента, зачем ему на заднице хризантема или почему на полах его камзола должны петь петухи? Вот и меня не изводи своими вопросами.

Вошел Джаиль, отдал бокал хозяину и стал рядом с ним, демонстративно сложив руки на груди.

– Я не буду шить для Вас. Вы можете запереть меня в этом замке и не отпускать, но Вы не сможете меня заставить! – гордо выдала я, ужасаясь собственной смелости.

– Не могу заставить? – с кривой улыбкой тихо спросил колдун и легонько щелкнул длинными пальцами. Я замерла, не способная пошевелиться. Потом в такт едва заметному движению пальцев графа ноги мои стали попеременно сгибаться, бодро замаршировали на месте, а руки принялись браво махать в стороны. Я шагала и шагала, и это совершенно не зависело от меня. От невозможности что-либо сделать или хотя бы остановиться, а больше от нарастающей злости, я заплакала. Слезы текли, проделывая дорожки на щеках, но я не могла даже утереть их. Граф еще раз щелкнул пальцами, и я без сил упала на пол.

– Видишь? – спокойно пояснил колдун. – Для этого почти ничего не нужно. Люди по своей сути так легковерны, так просто подчиняются, что мне не составило бы труда ими управлять. Но я не делаю этого.

– Я не верю Вам, – со злостью пробурчала я, демонстративно усаживаясь на полу поудобнее. Слезы сами собой высохли.

– Я и не жду твоего доверия, – смотрел на меня свысока граф, с наслаждением потягивая вино и устало запрокидывая голову на обитую вишневым бархатом спинку кресла. Его бледное лицо расслабилось и неожиданно смягчилось. Лицо, но слова от этого мягче не стали. – Мне не нужна твоя поддержка, как и твоя участливость, жалость или глупые советы. Мне просто нужна твоя безупречная работа, которую, увы, никто другой в этом городишке сделать не сможет, а искать где-то еще у меня просто нет времени. И было бы лучше, чтобы ты делала ее так же безупречно и дальше и при этом не задавала ненужных вопросов.

– Вот именно это и заставляет меня задавать вопросы! – взорвалась я, вскакивая. – Каждая пень-колода говорит мне о том, что я должна молчать! Каждый в этом замке первым делом предлагает мне заткнуться! Но с какой это стати? Почему я должна делать то, что может принести вред людям? Ну? Почему я должна потакать Вашему злобному чародейству? Ведь я же знаю – не отпирайтесь! – что вышитые мною буквы Вы используете для колдовства! Но только больше этого не будет, я не стану потакать Вам в этом. Заставляйте меня, если хотите, но я больше работать не буду!

Мне было уже все равно, даже если он превратит меня в коровью лепешку. Еще немного, и я бросилась бы на него с кулаками. Джаиль сделал было шаг вперед в мою сторону, но был мягко остановлен графом.

– Ты, значит, решила, что колдовство мое, гм, злобное, и явно не пощадишь живота своего, чтобы меня остановить. Очень мило, – криво усмехнулся он и покачал головой, – но глупо. Ты ошибаешься, девушка. И ты сама это знаешь, просто не утруждаешься подумать. Ты не могла не чувствовать, добро или зло то, что ты делаешь, ведь ты и сама ведьма.

– Нет! – потрясенно заорала я.

– Да, – спокойно передразнил граф, – именно поэтому я тебя и выбрал. А теперь, будь любезна, сгинь с глаз моих долой, а то я и вправду не удержусь.

Ошеломленная настолько, что уже не была способна перечить, я развернулась на деревянных ногах и быстро, как только могла, пошла к широким золоченым дверям, ровно в противоположную сторону от моих одиноко стоявших в нише башмаков. Джаиль догнал меня на полпути, схватил за плечо и буквально поволок вперед, еле слышно ругаясь с завидной изобретательностью. От злости он живописно шипел сквозь зубы, отчего его ругань выглядела примерно так: