В этот раз он уже не так сильно бьёт по глазам, в отличие от рельефных кубиков Артёма.

— Сейчас снова выключишь? — предугадывает он.

— Да, — смело киваю и оправдываю собственные слова. — Уйди по-тёмному, — прошу его. — А то мне потом всю ночь… кошмары будут сниться.

— Эротические кошмары. Что-то новенькое, — в его интонации сочится ухмылка.

Вот же самодовольный индюк.

— Если бы, — эмоционально фыркая, закатываю глаза. — Ничего особенного я не увидела.

— Ты пялилась, Вика, — раздаётся совсем близко.

Он впервые меня по имени назвал или это уже и слуховые галлюцинации подоспели?

— Пыталась разглядеть, что такого интересного там нашла та блондиночка, — сразу нахожу выход из положения. — Увы и ах.

— Да-да, — соглашается Артём. — В твоём взгляде именно это и читалось. «Увы и ах, не про мою честь».

От его реплики огонь внутри меня разгорается с невидимой силой.

— Знаешь, что?! — возмущённо восклицаю я, скрещивая руки на груди.

— Знаю, — неожиданно отвечает он, вместе с тем дотрагивается до моей талии. — Спокойной ночи.

Он аккуратно сдвигает меня в сторону и уходит.

Задерживаю дыхание, пока размерные шаги не стихают.

Хорошо, что всё вокруг находится в кромешной тьме. В ней Воронов точно не разглядел моих горящих щек. Но всё не так однозначно, потому что уверена, жар,исходящий от них, он мог ощутить физически.

Протираю ладонями кожу на предплечьях, чтобы прогнать настырных мурашек, разбежавшихся по всему телу.

Теперь во мне нет страха кого-то разбудить, поэтому смело ищу в пакетах полотенце, про которое не вспомнила до этого момента. И гель.

Вместо того, чтобы просто умыться, принимаю решение воспользоваться душем.

Снова отдаю предпочтение температуре воды, обжигающей кожу. Только в этот раз выбираю совсем противоположную, ледяную.

После банных процедур тоже не веду себя тихо.

Удобнее располагаясь на своём спальном месте, погромче включаю телевизор.

Спать я привыкла в полной тишине, но сегодня ситуация требует подобных жертв.

Молюсь всем богам, чтобы эти действия повлияли на крепкий сон Воронова и обломали его сладкие грезы.

Но результат остаётся для меня загадкой, так как сама отключаюсь через десять минут злорадства — слишком сложный день полностью меня вымотал.

***

Утром солнце, пробивающееся через неплотную штору, настырно пытается меня разбудить своими яркими лучами. Успешно, к слову, несмотря на то, что обычно меня и танком не поднимешь.

Нужно купить более плотные — делаю мысленную заметку.

Сонная плетусь по квартире, потирая глаза. Прежде чем зайти в ванную комнату, стучусь и несколько раз щёлкаю выключатель — вроде чисто.

Закончив с утренними процедурами, направляюсь в кухню.

Тут и понимаю, что Артём, скорее всего, уже свалил.

На столе стоит тарелка с едой — круассаны с творожным сыром, свежим огурцом и копчёным лососем. Почти на сто процентов уверена, что это оставили не про мою честь, но живот протестует громким урчанием. Выглядит достаточно аппетитно, с учётом, что в холодильнике Воронова нет ничего кроме яиц и овощей. Именно поэтому без зазрений совести беру один.

Масляный круассан тает во рту так, что не сдерживаю довольного мычания. Следом беру ещё один, последний.

Хочу помыть тарелку, но взгляд цепляется за посудомоечную машину. Отлично. Совсем не обязательно портить себе маникюр и кожу рук вредными химикатами.

Понимаю, что уже опаздываю, и начинаю спешно подбирать наряд для первого дня в новом коллективе. Попутно проклинаю Артёма — мог бы и подождать, а не уходить без меня.

Мне известно, что нам предстоит учиться в одном университете. И пусть подобная новость не вызывает восторга, он мог помочь хотя бы сегодня, чтобы не пришлось бродить по городу в поиске нужной дороги.