– Не нравится, да? – спрашивает снова, не успев толком дыхание перевести.

Молчу: как по мне, ответ очевиден. Но не для него, он жаждет услышать и его настойчивость, похоже, вообще никаких границ не знает.

Лежу с закрытыми глазами и чувствую, как он опять нависает надо мной.

– Открой глаза, – просит, касаясь кончиком носа моего. Я отрицательно мотаю головой, уже не из вредности даже, а потому что лениво, а он говорит в приказном тоне: – Открой, – резко открываю, уставившись на него со всей имеющейся строгостью, а он так нежно проводит пальцами по моей щеке, что вся суровость мгновенно улетучивается, а по телу мчит волна мурашек. – Давай откровенно. Тебе с кем-нибудь еще было также хорошо, как со мной?

– В постели? – уточняю деловито, потому что жить с ним – мой ночной кошмар. Коля морщится, но кивает, а я задумываюсь, пытаясь вспомнить хоть одного, кто хоть чем-то отличился, а потом смотрю с растерянностью, но с ответом не спешу.

– И? – не выдерживает, а я отвожу взгляд. – Скажи вслух.

– Нет.

– И тебе это ни о чем не говорит?

– Нет.

– Ладно, нет, так нет. Кстати, для справки, с той девушкой я не спал. Вообще ни с кем, кроме тебя, с того дня, как ты зашла в мой сервис.

– Неинтересно.

– Я же сказал, для справки, – бурчит недовольно и ложится рядом, но чуть в отдалении, а я глубоко вдыхаю. – Это сводит меня с ума.

– Что? – не понимаю, поворачивая голову, а он кривится:

– Как ты жадно дышишь, когда я отступаю.

Поднимается и быстро одевается, а я сажусь на кровати, глядя с непониманием.

– Уходишь?

– Ты же этого хочешь.

– У меня куча новостей и не с кем их обсудить, – признаюсь честно, а он садится на кровать рядом со мной и уточняет:

– Хочешь обсудить их со мной? – я киваю, а он прячет широкую улыбку, опустив голову. Справляется с первой эмоцией и принюхивается. – Чем так пахнет с кухни?

– Пирогами, – подрываюсь, кутаясь в простынь и несусь ставить чайник.

– Черт, почему так вкусно? – бормочет с набитым ртом, не дождавшись чая, а я фыркаю:

– Потому что голодный и потому что их сделала женщина, которая сама похожа на булочку, которую испекли на солнце.

А потом неторопливо рассказываю обо всем, что удалось разузнать, начиная с возвращения во двор.

– То есть утром было не свидание за чашкой кофе, а деловая встреча? – конкретизирует, а я смотрю с укором:

– Это все, что тебя интересует?

– Нет, но это в приоритете, – отвечает со вздохом.

– А у меня в приоритете встречный вопрос: откуда вы знакомы и почему, черт возьми, ты мне об этом не сказал?

– А должен был? – удивляется, а я приоткрываю рот, пытаясь придумать, как выразить свое возмущение, но он не дает вставить слово, продолжая: – И можно сказать, что незнакомы. Просто я знаю кто он, а он – кто я.

– И давно ты знаешь, кто он, а он, кто ты?

– Давно.

– И как это произошло?

– Варь, это неважно, – морщится.

Поднимаюсь и иду в спальню. Одеваюсь в чистое, даже не пытаясь отыскать свое белье, само потом найдется, напяливаю шорты и майку, а когда разворачиваюсь, вижу его в дверях, с несчастным видом прислонившегося к косяку.

– Тебе пора, – произношу строго, он отлепляется и делает пару шагов, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. Поднимает обе и проводит пальцами по моим, от плеч до запястий, а я хмурюсь: – Прекрати.

– Я расскажу тебе, но пообещай, что не будешь осуждать.

– Хорошо, – отвечаю, подумав, – но только правду и полную версию.