− Авенида Наранья, − бросила она кучеру.

В огромной сейбе, что растёт за воротами Флёр−де−Азуль, есть большое дупло. Там она сегодня и спрячет свои покупки, а завтра…

Завтра она вернётся туда. Завтра она встретится со своим прошлым лицом к лицу. Именно там, в её настоящем доме, в день фиесты, куколка и превратится в бабочку.

*Камалео – от исп.Camaleón (хамелеон) – эйфайр на службе у знати, в обязанности которого входит поиск эйфайров в окружении хозяина. Своеобразный телохранитель. Вымышленный термин.

20. Глава 19. Наживка

− Ну? И кто из нас тут сыщик? – с усмешкой спросил Виго, глядя на то, как Морис пытается читать вслух на иберийском.

− Дурная шляпа! – пробормотал тот и подал бумаги Виго. – Я вообще-то неплохо знаю иберйский, уж я-то читал документы в Департаменте сыска, но это! Это не иберийский! Это чёрт знает, что за язык аборигенов!

− Это не тот иберийский, на котором говорят в Старом свете или на севере, тут свой диалект, да и тут добрая половина каджунских слов, к тому же, это писал юрист, − произнёс Виго, забирая бумагу и расправляя её края.– А у юристов особый язык.

− Странно, что твой отец отставил открытое завещание. Обычно богатые люди не афишируют факт наследования.

−Это старая иберийская традиция, чтобы другие семьи знали, кто унаследует имя, деньги и власть, и относились к этому человеку как к будущему главе семейства. Как я уже тебе говорил, честь здесь играет большую роль, − ответил Виго. – Как и уважение.

Коляска тронулась, и он погрузился в чтение.

Завещание, копию которого, любезно переписанную помощником, нотариус вручил лично Виго, оказав свою порцию уважения будущему главе дома Агилар, было странным. Во всяком случае, так решил про себя Виго, быстро пробежав его глазами.

Оно делило всё имущество дона Алехандро де Агилара между его братом Диего и сыновьями Виго и Домеником. Также там упоминались приданое для Оливии и Изабель, содержание донны Виолетты, в случае смерти супруга, благотворительные взносы, пособия для любимых слуг и прочие, совершенно обычные для подобного документа выплаты. И если смотреть на это завещание непредвзято, то самым большим выгодоприобретателем от смерти дона Алехандро становился его старший сын. То есть Виго де Агилар. И это было очень неожиданно, учитывая, что отец лишил его всех семейных денег и привилегий после того, как он уплыл во Фружен, наплевав на семейные ценности.

Доли остальных членов семьи были таковы, чтобы соблюсти приличия, но не более.

И донна Виолетта получала весьма скромное содержание, по сравнению с которым её нынешнее положение было гораздо более выгодным. А значит…

− Теперь понятно, почему моя мачеха не отходит от его постели, для неё лучше, чтобы отец остался жив, − Виго протянул документ обратно Морису, и тот убрал его в папку. – По крайней мере, её мы можем выбросить из списка подозреваемых. Из всей нашей семьи смерть моего отца ей наименее выгодна. А знаешь, что очень странно? Отец сказал, что лишит меня всех денег, если я уеду. Но я всё равно уехал. Мать оставила мне кое-что, но в основном я зарабатывал сам. И я был уверен, что от отца мне достанутся только эполеты и кираса нашего деда, да и то в насмешку. С чего вдруг такая щедрость?

− Ну, дон Алехандро мог просто пригрозить, в надежде, что ты одумаешься. А мог и раскаяться, − усмехнулся Морис. – Шли годы, он старел, мудрел и понял, что сын есть сын.

−Но, если посмотреть на это завещание, то никому из нашей семьи не выгодна смерть дона Алехандро, разве что мне. Так что версию с тем, что подозревать нужно родственников, я полагаю, можно отбросить.