−Мануэль? Его ударили по голове первым, едва не проломили череп, − ответила Оливия. – Вряд ли он вообще, что−то запомнил.

−Полиция искала нападавших?

−Отец поговорил с инспектором Альваресом. Думаю, мы бы узнали, если бы их нашли. А потом случилось то, что случилось и вообще всё запуталось.

−А те, кто вас спас? Кто они были? Вы знаете их имена? Они, надеюсь, запомнили грабителей?

Оливия пожала плечами и ответила:

−Я не знаю их, да и была немного не в том состоянии, чтобы просить их представиться. Потом они просто уехали. Наверное, отец знает кто они.

−Хорошо, сеньорита де Агилар. Ещё минутку вашего внимания, подскажите вот что, − Морис перевернул ещё один лист, − когда произошло отравление, вы присутствовали при этом?

− Нет. В сам момент нет, но я была неподалёку. Я слышала через окно, как закричала служанка.

−Расскажите подробно, что случилось? Лучше по шагам, ничего не пропустив.

Оливия подняла взгляд вверх и приложила палец к подбородку, сосредоточившись на воспоминаниях.

− В тот день было очень жарко, и поэтому окна в кабинете отца были открыты. Собирался дождь… Это случилось ближе к вечеру. К отцу пришел какой-то человек, а мы как раз перед этим разговаривали с ним в кабинете и сильно поругались. И когда я уходила, то увидела, как мажордом принёс чью-то карточку. Отец меня спешно выставил, а посетителя велел пригласить, и был, как мне показалось, расстроен. Не знаю, кем был этот мужчина, я раньше никогда его не видела. Довольно странный молодой человек − не сказать, чтобы отец вообще принимал подобных гостей дома. Мы столкнулись у входной двери – я как раз пошла в сад, хотела успокоиться. Они говорили недолго, но на повышенных тонах, из окна было слышно интонацию, но слов я не разобрала. Единственное, что мне показалось, мужчина что-то требовал и был более спокоен, в отличие от отца. Как будто был уверен в себе. А отец… Он был в ярости. Вскоре тот посетитель ушёл, я видела, как отъехал фиакр*. А потом, когда Делисия, наша служанка, понесла отцу кофе в кабинет, то тут же выбежала с воплями. И всё кричала: «Чупакабра*! Чупакабра!». И поднос уронила там же в кабинете на ковёр.

− Чука-па-капабра? – переспросил Морис, запнувшись. – Что это значит?

− Чупакабра. Это так джумалейцы называют существо, пьющее кровь. Вымышленное, разумеется, − пояснил Виго. – Нечто похожее на смесь койота, большой кошки и летучей мыши. Они верят, что оно существует, но никто никогда его не видел. Я склонен думать, что это что-то из тех страшных сказок, что няньки рассказывают детям, чтобы их запугать.

− Но что именно она видела? – уточнил Морис.

− Она так испугалась, что не могла говорить внятно, только молилась. И хотя Виго прав − служанки, действительно, склонны к тому, чтобы всё преувеличивать, но, как мы поняли, она в самом деле видела какое-то существо, − ответила Оливия. − Был вечер, уже смеркалось, собиралась гроза, и поэтому она не смогла его, как следует рассмотреть. Сказала лишь, что оно сидело на плече отца и присосалось к его шее. А когда она вошла, то оно «посмотрело на неё красными, как у демона, глазами». И если это существо и было там, то от воплей Делисии тут же сбежало в окно. Не знаю, что там было на самом деле. Может, ей и привиделось, а может, это летучая лисица повисла на карнизе… У нас в саду они иногда спят днём на большом дереве. Но, когда в комнату пришли другие слуги, Фернандо и мачеха… у отца на шее не было никаких следов от укуса. Хотя он был очень бледен, потерял сознание, и у него изо рта пошла пена. Мы позвали маэстро Гаспара, нашего доктора, и он, осмотрев отца, сказал, что его отравили. Похоже, что яд был в стакане с ромом. На столе осталась карточка того мужчины, но доктор запретил всё это трогать.