− Никакого уважения к старшим, − поддержал сына дон Диего и откинулся на спинку стула, − посмотри-ка, до чего докатилась нынешняя семья – позор всего рода! Мой брат совсем ослеп, я погляжу, позволяет своей дочери отпускать подобное в адрес дяди. Ты бесстыдница, Оливия, и помяни моё слово, твоё поведение ещё аукнется позором для всех!

За столом повисло грозовое напряжение.

− Лив… − Виго устало посмотрел на сестру, давая понять, что сейчас не время и не место для скандала.

− Что же. Всё понятно. Приятного аппетита, мне что-то есть расхотелось, − сухо ответила Оливия, встала и ушла, так яростно отодвинув стул, что он опрокинулся.

− Девчонка совсем от рук отбилась, − буркнул дон Диего. – И, пока бедняга Алехандро едва дышит, она окончательно втянет этот дом в пучину греха.

— Ты о чём, дядя? – спросил Виго.

— Да о том, что девице давно пора бы замуж. О ней и так уже болтают всякое. Да только для «доньи Оливии» в этом городе нет по-настоящему достойных кандидатов, с её-то суфражистскими взглядами! – саркастично произнёс дон Диего. – Все ей не такие! Права женщин! Права эйфайров! Тьфу, стыдобища! У этой девицы в голове гуакамоле* вместо мозгов!

— Ну, я не умаляю никак вашу заботу о племяннице, дон Диего, но сеньорита де Агилар умна, образована и красива. Она дочь гранда Акадии и очень завидная невеста. Согласитесь, она может позволить себе выбирать мужчину, — как будто невзначай произнёс Морис, переместившийся в кресло на террасе, где листал утреннюю газету.

— Довыбирается она! Ей уже не восемнадцать, и так старая дева, — буркнула донна Виолетта. – Стыд один сплошной! Вы не знаете, эрр Морис, что до того, как всё это началось, она не брезговала носить брюки и бывать в злачных местах. То она какие−то уроки писательского мастерства посещала, то рисунка, то языков, то каких−то новомодных танцев или ещё чего! А ещё собиралась стать журналисткой! Мыслимое ли дело – подобное для незамужней девицы и дочери гранда?! – донна Виолетта закатила глаза и промокнула губы салфеткой.

— Ты бы, Виго, поговорил с ней что ли. Ей ведь, и правда, не восемнадцать, − поддакнул дон Диего, − да и приличных молодых людей её возраста в Акадии уже всех разобрали: кто женат, а кто помолвлен. А на юнцов и вдовцов, знаешь ли… Вон, сколько времени Алехандро обхаживал старого хрыча Феррера – чем не муж? И если бы эта каприза не дула губы, то ему не пришлось бы столько отваливать за его долю в банке! – дон Диего вышел из-за стола и присоединился к Морису на террасе.

Слуга принёс ему ящик с курительными принадлежностями, бутылку хереса и рюмки.

− Эй, Фернандо! Вели принести мне рюмку пачарана*, − приказал дон Диего управляющему, − у меня от бесед с племянницей что-то случилось несварение.

— Отец купил долю в банке? – спросил Виго удивлённо. – Он вроде бы не собирался становиться финансистом…

Морис чуть опустил газету, исподлобья посмотрел на дона Диего и тоже спросил:

− Дон Алехандро купил долю в банке «Феррер&Дельгадо»?

− Ну да… − дон Диего моргнул несколько раз, как будто только сейчас вспомнил о банке, − мой братец всегда отличался умом и деловой хваткой. Увидел выгоду и оттяпал половину банка! − дон Диего криво усмехнулся и достал из футляра новую бриаровую* трубку. – Смотри, какая красавица! Из Вальедада привезли только сегодня.

−А поподробнее об этом банке? – спросил Виго. – С чего вдруг моему отцу понадобился банк?

Дон Диего подул в трубку, осмотрел её со всех сторон, понюхал и, положив на ладонь, не спеша ответил:

− Ну а почему нет, коли дело выгодное? Когда чёртов старик Феррер, наконец-то, преставился, то оказалось, что Алехандро перекупил какие-то его долги и в уплату забрал долю в банке. А мог ведь и вовсе не платить, если бы моя племянница была поумнее и вышла замуж за Феррера, он и так на ладан дышал. Только Алехандро вывеску не успел перебить на «Агилар&Дельгадо» и отпраздновать всё это. И если бы моя племянница не крутила хвостом, то сейчас была бы богатой вдовой и делала, что хотела. И платить бы не пришлось старому хрычу.