То, что Лив могла быть в чём-то замешана, очень сильно его тревожило. Нужно будет обязательно докопаться до правды, какой бы неприятной она ни была.

И поэтому, идя посреди ночи в полумраке коридора, он снова прокручивал в голове этот разговор и только сейчас понял, что и в самом деле было странным. Да, у Оливии с отцом были сложные отношения. Она очень любила мать, и её потеря стала для неё огромным ударом. И, когда дон Алехандро отпускал что-то нелицеприятное об упокоившейся Мелинде, она просто взрывалась. Но раньше она никогда не защищала эйфайров, считая, что это они виновники той трагедии. А сейчас можно было подумать, что она перестала верить в их причастность, а решила, что уйти из жизни − был собственный выбор их матери. Так что изменилось? Почему она это сказала? Она явно что-то знала, но почему-то не хотела ему об этом рассказывать.

Виго спустился в сокровищницу, но и там всё было спокойно. Гварды, как всегда, дежурили на своих постах, и дверь была надёжно заперта. Но ощущение чьего-то присутствия не покидало Виго, и он даже постоял немного, прислушиваясь к тишине подвала и пытаясь разобраться в том, что чувствует. Но слышал только, как возятся мыши в клетке, и так и не смог уловить источник своей тревоги.

Странно это. Раньше он не был так чувствителен, а сейчас у него даже мурашки пробежали по коже. Похоже, творящееся в этом доме безумие скоро превратит его в настоящего параноика. Нужно идти и лечь в постель, завтрашний день обещал быть трудным.

Он поднялся по лестнице на второй этаж, и, находясь уже на самой верхней ступеньке, внезапно услышал душераздирающий женский вопль, который тут же подхватили собаки, огласив тишину спящего дома яростным многоголосым лаем.

Виго сорвался с места и в мгновение ока оказался у спальни отца, решив, что кричала донна Виолетта или же служанка, которая находилась у его постели. Но оказалось, что крик доносился из комнаты Оливии. И Као исходил яростным лаем именно там.

По нижней галерее уже бежали стражи, но у дверей в спальню сестры именно Виго оказался первым и оттащил яростно рвущегося в комнату пса.

− Оливия! Открой! – он несколько раз дёрнул ручку и забарабанил в дверь кулаком.

− Тут змея! Боже! Тут змея! У двери! – прокричала Оливия, захлёбываясь от страха.

Виго, не раздумывая, вырвал алебарду и щит у стоящего на постаменте рыцаря в доспехах и, воткнув лезвие топора в щель между створками, попытался выломать замок, но лишь раскрошил в щепки декоративную планку. Тогда он навалился на дверь плечом и в этот момент услышал с обратной стороны характерный треск – змея предупреждала о нападении. Два подбежавших гварда присоединились к нему и тоже навалились. Не выдержав напора, двустворчатая дверь с треском ломающегося дерева распахнулась. И в тот же миг вместе с яростным шипением змея, словно выпущенная из лука стрела, метнулась им навстречу, и Виго едва успел выставить щит вперёд. Укус пришёлся прямо в герб дома Агиларов, находившийся в центре щита. Увернувшись от смертоносных зубов, Виго ударил алебардой туда, где только что находилась змея. Острое лезвие отскочило от пола, высекая из мрамора искры, но он промахнулся. Змея была куда проворней и после нападения сразу же ускользнула от оружия. Издавая шелестящий предупреждающий звук и потрескивание, она быстро исчезла в тёмном углу под креслом.

− Не упустите её! – рявкнул Виго и, отшвырнув своё оружие, бросился к Оливии, которая, прижавшись к стене, стояла на кровати, выставив перед собой подушку, как щит.