– Ну да, молотка тебе не выдали, – добавил Клинч утвердительно.

Майор снова поднялся, закрыл дверь с помощью той же карты и оперся о нее спиной, почесывая подбородок.

– Давай в этот раз обойдемся без взаимного мордобития, – сказал он. – А то у нас тут проблемы со страхованием челюсти. Ты здесь уже пять дней и, по данным костоправов, вполне пришел в форму. У тебя было физическое и моральное истощение, а настроение и вовсе аховое. Впрочем, это все понятно. Но тогда – это тогда, а сейчас – это сейчас. Мой друг пожертвовал жизнью, чтобы ты занял его место. Мне этого не понять, но Ястребу я доверяю, даже мертвому. Если он в тебе не ошибся, то мы с тобой договоримся, и ты примешь важное участие в нашем деле. А если упрешься рогом в какие-то личные проблемы, то они вместе с тобой и уйдут. Наше время подошло, я сейчас иду на очень интересное совещание и сюда уже не вернусь. Никогда. Либо ты со мной, либо я передаю тебя очкарикам в белых халатах, которые начнут ставить на тебе опыты, как на сталкере-ветеране. Обычно они ребята хорошие, даже постирали твою бандану. Стоит мне просто в один прекрасный день не нагрузить их работой, как они найдут ее сами. И эта комната уже запираться не будет.

Клинч вытащил черную бандану из внешнего кармана костюма и бросил ее сталкеру.

Аккуратно взяв ее, Борланд встал с пола. Выпрямившись, он отошел к противоположной от Клинча стене, на которой висело небьющееся зеркало, и вгляделся в свое отражение. На него смотрел знакомый изможденный мужчина с недельной щетиной, однако еле уловимый блеск в глазах был ему неизвестен.

– Какие проблемы? – сказал Борланд, повторяя слова вслед за отражением, произносящим их. – Обычное дело. Выбраться из одной проблемы и угодить в другую. Убить человека и быть убитым самому. Просто обычная жизнь в Зоне. Можно сказать, аномалия. Подумаешь – попал в аномалию. Ну, потрепало немного. Скажи спасибо, что не насмерть. Друзья умирают, ты живешь. Так?

Клинч покивал с умным видом.

– Слушай, эта штука в самом деле помогает, если потрепаться с ней за жизнь? – спросил он, показывая на зеркало. – Надо бы себе такую же завести. Обставить все стены, познавать дзен… Что думаешь?

Борланд провел рукой по зеркалу, словно стирая отражение. Затем отвернулся.

– Думаю, что можно и помочь ребятам, которые сделали мне столько хорошего и постирали мою бандану, – ответил он. – Ладно, я тебя выслушаю. Может, я и не захочу делать ваши проблемы моими личными, но уверен, что не стану делать свои личные проблемы вашими. Я не собираюсь делиться с тобой своими мыслями о людях, которых потерял. Ты не заслуживаешь этого, майор.

– Вот как?

– Да, вот так. К тому же месть – это не для сталкеров, верно? И мстить некому, ведь Ястреб мертв.

Клинч нетерпеливо взмахнул рукой.

– Когда мне понадобится пафос, я приволоку пафосную корзину, – поморщился он. – Ты выболтался?

Борланд кивнул в сторону двери.

– Открывай уже, – буркнул он. – Я последнего слова не сказал еще. Оно всегда остается за мной.

– Тогда держи его при себе.

Клинч протянул руку к замку и чуть повернул голову.

– Прыгать на меня со спины на этот раз не советую, – предупредил он. – Я на визиты с тобой оружия не ношу, а заложник из меня так себе.

– Ты хочешь об этом поговорить?

Майор с раздражением провел ребром карты по считывателю.

– Выходи, – приказал он, отступая в сторону.

Борланд не торопясь прошел мимо него, схватился рукой за панель и оглянулся на Клинча. Майор Кунченко смотрел на него с опаской.

– А зачем мне твой пистолет? – спросил Борланд, постепенно расплываясь в ухмылке. – Можно просто отпинать тебя и оставить здесь. И будешь беседовать с зеркалом, познавать дзен, ждать, пока прилетит добрый волшебник на черном вертолете и бесплатно покажет кино.