Темнота угнетала ее, нагоняла чувство одиночества.

Глория добралась до своего офиса, вошла и оглядела царивший там хаос.

Книжный шкаф обморочно повалился на край письменного стола, не дотянув до компьютера всего четыре дюйма. Коробки дугой разлеглись на полу комнаты, предварительно выблевав кучу стикеров, колокольчиков, психоделических волчков, палочек для запуска огромных мыльных пузырей, браслетов с замочками, компасов на часовых цепочках, «наборов маленького волшебника» по 99 центов штука, разлетевшихся по всей комнате «тематических» ластиков и карандашей. Здесь словно бы выпал град из безделушек, которые Карл относил к категории ПППД – пластмассовые прибамбасы и прочая дребедень. Крошечные паралитичные солдатики из дешевого пластика с волосатыми от несовершенства штамповки винтовками сражались, окружив «попрыгучие мячики».

А были еще и маски. Посрывавшиеся со своих крючков, они валялись повсюду. Главы государств, монстры, киношные кумиры, великие спортсмены, герои мультфильмов. Нагроможденные оргиастическими грудами, соединенные в немыслимые и совершенно непристойные пары. Иисус, покусывающий за ухо Мэрилин Монро. Уильям Джефферсон Клинтон и Человек-паук плюс алчно взирающий на них Буш рèге[3]. А за драконовым деревом – целующиеся взасос Мэджик Джонсон[4] и безымянный вампир.

Однако наибольший, на взгляд Глории, беспорядок создавал «лизун». Зеленая жидкость липла к охладителю воды. Красная пузырилась, как битумная яма. Струя желтой, преодолев каучуковую физиономию «Жирного Элвиса», капала с нее и, когда Глория приблизилась к ней, комкая в ладони бумажный носовой платок, уже приступила к пересечению ковра. Пытаясь стереть ее, Глория сумела лишь глубже вдавить эту дрянь в коверный ворс. Смысл некоторых из продаваемых Карлом игрушек всегда оставался для нее загадкой. «Лизун» же доставлял ей столько же удовольствия, сколько пролитый клюквенный соус.

Каковой, понимала она, как раз и доставляет удовольствие большинству детей. Она уже несколько раз просила Карла убрать из офиса образцы игрушек, однако ему нравилось держать их под рукой. Образцы напоминали ему о радости, неотделимой от их работы, радости, нередко заслоняемой тем обстоятельством, что оба они проводили рабочий день, перекладывая бумажки, посылая факсы, организуя отгрузку товара, позабавиться коим у них самих ни единой возможности не имелось.

Вот карма и пнула их в зад. Как бы весело ни было им друг с другом, предстоявшая сегодня уборка офиса до божеского вида будет нечто совершенно противоположным: круто спадающей вниз кривой на графике веселья.

Ошеломленная масштабами беспорядка, Глория принялась подбирать вещь за вещью, мгновенно забыв, ради чего пришла сюда. Один из легких поклонов, отвешенных Карлом условностям, – обрамленный диплом Университета Пеппердайна – попытался отправиться в свободный полет и закончил тем, что обратился в кучку битого стекла. Глория извлекла из нее собственно диплом, стряхнула с него в ладонь осколки и ссыпала их в пластиковый пакет, что пристроила на дверной ручке.

Тишина вскоре наскучила ей. В ящике ее стола лежал мертвым грузом транзисторный приемник, которым она пользовалась, пока Карл не заменил его дорогим «Боуз Вэйвз» (в настоящий момент бесполезным по причине отсутствия электричества). Глория решила, что станция KFWB сможет составить ей неплохую компанию. Радиокомментаторы, обычно говорившие коротко и по делу, распоясались сегодня до того, что постоянно перебивали друг дружку, заразившись, по-видимому, воцарившимся повсюду хаосом.