И когда оставалось совсем немного – случился главный конфуз, который Разумовский мне припоминал последующие два года. 

 Поскользнулась, начиная заваливаться носом вперед, инстинктивно выставила руки и… случайно, честно, случайно ухватила Разумовского за ремень брюк, приземляясь на собственные колени. Между прочим, было больно. 

– О, какие люди, – поворачиваясь ко мне, громко рассмеялся Марк. – Я тоже тебя рад видеть, не настолько, конечно, чтоб падать ниц, но… Слушай, слушай, посадка вроде прошла не особо мягко, но ты цела. Будь добра, отпусти мои брюки, красавица, – вцепился Разумовский в свою штанину, пытаясь вырвать ее из моих окоченевших пальцев, – на нас смотрят, – процедил он сквозь зубы. 

 Спасибо, что подняться хотя бы помог, гад такой. Плакать хотелось очень в тот момент, а еще лицо расцарапать этому негодяю. Мог бы просто выручить, а не голосить на всю округу. Потом еще подкалывал, что я от него настолько без ума, что… Впрочем, это уже неприлично даже озвучивать. 

 И вот теперь Марк явился сюда. Его наглая ухмылка выводила меня из равновесия, а особенно этот взгляд. Пронизывающий, глубокий и глаза-то какие красивые, жаль, что достались они Разумовскому, а не какому-нибудь красавцу блондину. 

– За что купил, за то и продаю, – пожал Марк плечами, поглядывая искоса на меня. 

 Я только вскинула подбородок, хмыкнув зло. Хотелось брякнуть что-то едкое, но, пожалуй, лучше его вообще не замечать и нечего так таращиться на меня. Напыщенный индюк! 

– Меньше слушай дураков, – фыркнула Оля, но тут же расплылась в улыбке. Хм, кажется, подружка решила приглядеться к запасному аэродрому. А как же Артем?

– Да ладно. Я б на месте Ковалева и дня б не прожил с этой выскочкой, – засмеялся он, а я чуть не лопнула от негодования. 

 Вскочила со своего места и устремила на Марка взгляд полный ненависти. Он лишь подмигнул нахально, продолжая распинаться. Похоже, ему нравилось меня провоцировать. Ну, спасибо, что, хотя бы не при всех. Правда, вечер только начинался и от него всего можно было ожидать. 

– Не волнуйся, – собрав волю в кулак, пробубнила я в ответ: – Ты не в моем вкусе. 

 Марк сделал шаг ко мне, и я едва ли не уперлась носом в его грудь. Пришлось даже голову задрать, чтобы одарить этого нахала яростным взглядом. Пусть получает в ответ и не думает, что он тут самый неотразимый. 

– Правда? – чуть подавшись вперед, томно произнес Разумовский. 

 В нос ударил запах одеколона. Нотки мелиссы и зеленого чая, смешиваясь с летним теплым воздухом, заставляли едва ли не опускать ресницы, втягивая аромат носом, будто глоток кислорода. 

 Я замерла на мгновение, кажется, растерявшись от его прыти, но тут же резко отшатнулась в сторону, словно испугавшись, что вцеплюсь в этого паршивца и выдерну у него клок волос. 

– Эй, стоп, – вмешалась Оля, – между вами уже искры, смотрите, спалите дачу Марату, он вас потом двоих и прикопает на участке. 

– Не переживай, – всплеснул руками Марк, улыбнувшись, – ты ж слышала, я не в ее вкусе. К тому же и мне нравятся умные. 

– Что? – нахмурилась я, топнув ногой. – Между прочим, – задыхаясь от ярости, пробубнила недовольно, – сессию сдала на одни пятерки. 

– Угу, надеюсь, именно – сдала, – усмехнулся Разумовский, – или, как одной морозной зимой... – завел он старую песню, заставляя меня краснеть. 

 Фыркнула и выскочила из беседки, решив, что лучше прогуляюсь по округе, подышу воздухом, послушаю пение птиц, пригляжу место, где можно спрятать труп Разумовского, если все выйдет из-под контроля. Хотя, кажется, и так все вышло. Свадьба сестры, Илья, который казался идеальным, Ковалев, будь он неладен, теперь еще и Марк.