– Да, но… - Она вновь начинала краснеть. Вновь отводила глаза, и ненавидела себя за это. Вновь хотела что-то сказать в свое оправдание, но в ту же секунду железные пальцы сомкнулись у нее в волосах, а затем с силой бросили на пол, на колени.

В глазах потемнело. Дафнер слышала щелчок пряжки пояса, слышала скрип расстегивающейся ширинки. В ужасе, пытаясь что-то сказать, она привстала. Нервно облизывала губы, однако тут же уткнулась взглядом в эрегированный половой орган. Мужчина потянул ее голову вперед, насаживая ртом на член, но тут же притворно закатил глаза: «все приходится делать самому, безродная шлюха, даже соулмейта обслужить не можешь».

Горячая головка давила на напряженное горло. Келер намотал на руку ее светлые, мягкие волосы, проталкивая ствол члена еще глубже. Он скользил внутри, терся о язык, о небо, и эти мягкие розовые губы. Глаза закатывались под верхние веки, дыхание сбивалось, становилось тяжелым. Ладонь двигала в такт ее головой, заставляя встречать фрикции, иногда поглаживала, иногда хватала сильнее.

В помещении раздавались ритмичные хлюпающие звуки. Рин чувствовала, как пальцами другой руки от трогал ее уши, щеки… а затем резко шлепнул по щеке. Не больно, но ощутимо. «Старайся» - прошипел Герберт, убирая волосы с ее лица.

Она вздрогнула от этой пощечины. Тело, напряженное до предела, тотчас покрылось мурашками, но это унимало странного возбуждения. В смеси с горечью и отвращением. Внизу становилось тепло, тянущее ощущение только усиливалось, и из-за этого даже становилось стыдно. Возможно, все это происходило потому, что на них были одинаковые метки. И это возбуждение было навязано природой соулмейтов.

Во всяком случае, ей так хотелось думать. Она первый раз за жизнь ощущала возбуждение по отношению к кому-то, и щеки из розовых становились красными.

«И после этого еще скажешь, что не любишь свою работу, да?» - процедил Келер, продолжая вдалбливаться во влажное горло. В ту же секунду тело девушки сковал стыд, а глаза вновь рефлекторно становились мокрыми.

Внутрь стала заливаться тягучая, горячая жидкость, которую сложно было глотать. Дафнер давилась ею, но проглатывала, скользя шокированным взглядом по комнате. Много. Слишком много.

Он вновь схватил ее за волосы и слегка отстранил, отдышавшись. С безумного лица не сходила ухмылка, тяжелый, неконтролируемый оскал. Мужчина бросил любовницу на пол, а затем медленно опустился на колени рядом, пристраиваясь сзади. «Только не говори, что не хотела этого» - Герберт схватил её за бедра и притянул к себе, медленно насаживая на перевозбужденный ствол.

На пол стали капать слезы. Локти горели от удара, а кожа от хватких, жестоких прикосновений. Внутри становилось так туго, так много, что Рин едва ли сдерживала крик. Вновь хлюпающие звуки. Казалось, тело возбуждалось само, вне зависимости от желания хозяйки. Внизу разрасталось тянущее, сладкое ощущение. Когда даже хорошо. Такое странное и незнакомое… потому что при встрече с клиентами такого не ощущалось. Никогда. Только непринятие и боль.

Отторжение, обида, страх перемешивались с этим тянущим чувством. Оно заставляло закатывать глаза, заставляло облизывать губы. А за спиной был слышен мерзкий, слегка безумный смех.