– Он в фотолаборатории, – на удивление холодно и отстраненно произнес Иванов и закурил очередную сигарету. – Только, Олеся Сергеевна, вы, если что, не пугайтесь… Он… как бы точнее выразиться… несколько своеобразный молодой человек.

И уголки рта начальника экспертно-криминалистического отдела едва заметно дернулись в стороны. Киряк знала, что таким манером он обычно улыбался.

***

В первом из двух кабинетов фотолаборатории Киряк никого не обнаружила, зато обратила внимание на приоткрытую дверь в соседнюю комнату, где, собственно, и находилось основное оборудование. Это было несколько странно, поскольку грубейшим образом нарушало всю технологию работы с фотопленкой.

Осторожно просунув голову в приоткрытую дверь, она заглянула внутрь.

Все пространство комнаты заливал неяркий красноватый свет, источником которого служили два настенных фонаря со специальными светофильтрами. Прямо напротив входа хорошо просматривался участок стены, выложенный светлыми квадратиками кафельной плитки. Он сразу привлек ее внимание, поскольку в этом месте творилось какое-то странное мистическое действо.

В красноватых бликах глянцевой поверхности кафеля плясали две огромные, размазанные по стене человеческие тени. Они, как два черных мрачных костра, медленно извиваясь, двигались из стороны в сторону в завораживающем дергано-ломаном танце. Удивительным было и то, что у танцующих фигур не просматривалось ног. Создавалось впечатление, что тела выходили прямиком из пола, переходя сразу в руки и головы.

И все же самым пугающим элементом этой фантасмагории были именно головы танцующих человечков. Из макушек, плавно сходясь к центру, наружу торчали то ли две толстые антенны, то ли…

От пришедшей Киряк аналогии ее передернуло.

«Неужели это беременность так сказывается?.. Уже чертовщина всякая мерещиться стала…» – нервно усмехнулась она и, взяв себя в руки, громко постучала в притолоку.

Однако стук не произвел на танцующие фигуры никакого эффекта. Все так же они продолжали двигаться в своем беззвучном странном танце. Тогда она решила действовать проще. Распахнув дверь, Киряк уверенно шагнула внутрь.

Картина, открывшаяся взору, была еще более удивительной, чем пляска теней на кафельной стене. Посередине комнаты с закрытыми глазами на коленях стоял молодой человек и, ритмично сокращаясь всем телом, самозабвенно танцевал свой странный ломаный танец. На плечи был наброшен темно-синий хлопчатобумажный рабочий халат, застегнутый лишь на одну верхнюю пуговицу, а на голову водружены большие наушники, соединенные между собой широкой металлической дугой.

«Вот тебе и рога на стене», – улыбнулась Киряк и легонько постучала пальцами по плечу танцора.

Это, в принципе, безобидное действие привело к весьма неожиданному и несоразмерному противоположному эффекту. Буквально за доли секунды тот вскочил с колен и, развернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов, оказался лицом к лицу с Киряк.

Звенящее, как тетива натянутого лука, напряжение повисло в воздухе. Оперативнице показалось, что она почти физически ощущает, как вибрирует воздух в тесном кабинете фотолаборатории. Перед ней в позе боксера с выставленными перед собой руками застыл незнакомый парень лет двадцати пяти. Настороженным взглядом он скользил по ее лицу, словно пытаясь угадать, кто перед ним оказался.

Теперь Олеся Сергеевна могла хорошенько его рассмотреть.

Среднего роста, худощавый, хотя нет, скорее даже субтильного вида брюнет с удлиненными взъерошенными волосами, которые, ниспадая ему на лицо, достигали практически края острого подбородка. Из-под распахнутого халата выглядывали затертые до дыр черные джинсы и футболка с изображением какого-то человека и надписью на английском языке: «Kurt Cobain». На ногах красовались полуспортивные кеды с тремя полосками по бокам.