– Не собираюсь я оправдываться! – вспылила я. Он меня еще поучать будет. – Укус был необходимой мерой! Так, дай сюда.

Схватила за воротник убегающего офицера и отобрала бумаги.

– Вот! Сама все напишу.

– Пиши-пиши, помощница.

Сжав протокол до скрипа бумаги, я поравнялась с детективом. Указательный пальчик устремился в центр мужской груди.

– Прежде чем показывать свою неосведомленность в магических вопросах, – я сердилась, ох, как сердилась, – спросил бы о результатах! У тебя, между прочим, теперь есть личный маг. Честный, подчеркну это слово, работник полиции!

Мортимер Скотт улыбнулся краешком губ.

– Докажешь, что пришла сюда работать, так и быть, выслушаю.

– Что? В каком смысле?

В общении с этим индивидуумом не понятно ни-че-го.

Тем временем детектив отвел меня в сторону и твердой рукой заставил сесть на маленькую табуретку у комода.

– Садись и пиши. Всё, что видишь. Твой первый протокол, как и все последующие, должен быть идеальным. Рассмотреть место преступления ты можешь лишь раз, завтра здесь уже всё будет по-другому. Прямо сейчас надо зафиксировать всё, что ты считаешь нужным, и что не считаешь – тоже. Нельзя знать заранее, какая улика окажется весомой.

Сказал – и ушел к офицерам, оставив меня в полном одиночестве. Моргнула пару раз, пытаясь осмыслить услышанное. Это что же? Он меня проверяет на работоспособность? Вместо возмущения внутри начало просыпаться чувство собственной значимости.

Сейчас такого напишу! Век не забудете, какого цвета шторы в кабинете Феофана Фойта.

Открыла блокнот и решительно принялась за дело.

7. Глава 7. Место преступления

Предрассудков у этих полицейских выше крыши. Хотите видеть, что я работаю – смотрите, моргать не забывайте. Один молодой офицер уже почти забыл.

Что мы имели?

Директор театра "Кристалл" любил роскошь и яркость. От обилия разноцветного тряпья рябило в глазах. Из мебели: письменный стол, кресло, трюмо с зеркалом, несколько пухлых табуреток.

На каждой ручке висело что-нибудь ненужное. Вешалки на дверцах шкафа, бусы на ручках ящиков стола, украшения на зеркале. Ляписто и неуместно, мне больше нравится минималистичный стиль в интерьере. Но где я и где директор театра? Феофан Фойт был богат, любил театр и, пожалуй, слишком сильно увлекался сценическими костюмами.

Яд он выпил за столиком трюмо, из позолоченного стакана, коих было два. И табуреток две. Можно предположить, что отравитель сидел прямо здесь.

Досконально изучила место, где сидел предполагаемый убийца, внесла улики в протокол, потом перешла к описанию бутылки, которую они пили.

Спустя час протокол был закончен, как и закончена работа детектива на месте. Пока я описывала место убийства, Мортимер Скотт собирал показания свидетелей.

Данными обменялись уже в участке.

Бегло прочитав мою писанину, детектив поморщился.

– В следующий раз описывай от трупа. Сначала вокруг него, потом дальше. Неплохо для первого раза, но можно лучше.

Руки опустились сами собой. Неплохо? Я исписала пять листов!

Глаза защипало от слез.

– Злыдень!

– Довел нашу девочку! – заступились змеиные головы.

– Что они говорят? – вдруг спросил Мортимер, и я подняла на него заплаканные глаза.

– Говорят, что меня надо любить, хвалить и слушать, а не это вот всё.

Детектив Скотт скрестил руки.

– Ну, любить кого попало я не буду, похвалу надо заслужить, а слушать – это можно.

Быстро-быстро заморгала, пытаясь заставить подступившие слезы течь обратно. Так и стояла столбом, пока детектив устраивался в хозяйском кресле. Взглядом указав на деревянный стул напротив, Мортимер Скотт заговорил: