И смотрит на меня с ужасом, словно я его накажу, отчего нехорошие подозрения закрадываются в душу.

— Продолжай, Тиль, — киваю и улыбаюсь по-доброму.

— Ишь, застращала пацаненка, больно шуганый и хлипкий, у-у-у, извергша, - потрясает кулаком в воздухе белка и смотрит на меня почему-то с возмущением.

— Чего пялишься? Я тут причем? — приподнимаю бровь и смотрю на белку вопросительно. — Память рыбья, что ли, блохастая?

Или у нее мозги отшибло, что мы как бы вместе здесь — новые лица, так сказать.

— Ой ли? – щурится белка, цокает, глядя на меня. — А может, ты того? — ведет лапкой вдоль горла весьма демонстративно. — Замордовала пацаненка, а сама тут притворяешься? А? — приближает свою морду близко к моему лицу, еще и пыхтит тяжело. — А хотя, нет, я ж тебя помню в парке, ох, и весело было, когда я в тебя желуди кидала.

Хмурюсь, вспоминая, что да, возле набережной был парк, в котором я частенько гуляла и… Получала по голове, списывая это на случайности. А оказывается….

— Ты такая вредная, как та теть Зина с третьего этажа, так что будешь у меня Зинкой, — цокаю, находя идеальный способ мести.

Зинка только хочет возмутиться, как вдруг…

— Госпожа, вы говорите с белкой? — в ужасе попискивает забытый нами мальчишка, отступая на шаг назад. Глазки расширил, рот ладошкой прикрыл аки барышня перед обмороком. 

Переглядываемся со зверьком, а затем до меня доходит, что ее-то, получается, никто, кроме меня, не понимает, выходит?! Ой-ой, и что делать? В местной дурке оказаться как-то не хочется, или куда там забирают тех, у кого крыша едет? Срочно нужно что-то придумать…

Мысли хороводом кружили в голове, а белка не переставала щебетать мне в ухо, сбивая с работы мысли.

— Ну всё, хана тебе пришла, я-то упрыгаю или затарюсь где, а вот ты у нас дама большая… — цокает и снова глядит на меня ехидно.

Ахаю и мысленно даю ей затрещину, но при Тиле как-то не комильфо, а то первым побежит сдавать меня типам в белых халатах.

— Хорошего человека должно быть много! И вообще, тихо ты, а ну-ка цыц, ты меня с мысли сбиваешь! — шиплю не менее по-звериному, пока пацан отвлекается на испачканную обувь.

— Эм… Понимаешь, Тиль… Тут такое дело… Как бы это сказать-то... Я, кажется, сильно головой приложилась, когда в подвале была… — не нахожу ничего лучше, как списать всё на ту ситуацию, в которую угодила.

Перед глазами тут же появляется змеелорд, окинувший меня брезгливым взглядом. Не то чтобы меня это задело, но… Даже себе не готова признаться, что привлек меня он, ух, я бы… Ай, молчи, Ленка, пока тебя твоя любвеобильность до очередных проблем не довела.

— Ох, госпожа, я и забыл с этим золотом про вашу травму, идемте, вам нужно отдохнуть, — кивает с грустным видом и тянет меня в одну из комнат, даже, кажется, забывает, что я того, ку-ку. — Вы же знаете, как опасно в подвале, там же кринолийские крысы расплодились, вас могли съесть. Хорошо, что я увидел, как вы зашли туда, всё пытался открыть дверь, но она закрыта почему-то была. Большая удача, что его высочество проезжал мимо.

Он так охвачен страхом перед этими грызунами, что даже говорит шепотом, оглядываясь пугливо по сторонам, будто они услышат его и утащат в свою нору. А вот фраза про спасшего нас мужчину меня заинтересовала. Тогда я не обратила внимания на это, а сейчас любопытство подняло свою голову. Принц, значит?

— Ты прав, я натерпелась такого ужасу, — мы с Зинкой театрально приложили руки к голове.

Ну как, я-то руку, а эта хулиганка — лапку. Единственное, из его слов я поняла, что всё же никакая госпожа Елинария не появится. Раз она зашла в подвал, а мы с белкой появились из портала, то выходит, что тетка-то на моем месте оказалась? Так, да? Ох, час от часу не легче. А если я умерла, то бывшая хозяйка тела… Черт…